JК
Путешествия пана Броучека :: Чех Сватоплук
Страница: 28 из 388У меня двенадцать квартирантов, все, как один, порядочные съемщики, кроме, правда, одного, художника… А так — все, как один, порядочные съемщики. Среди моих жильцов — советник верховного земского суда, верховного, смею заметить. Я пользуюсь всеобщим уважением и не потерплю, чтобы какой-то щелкопер позорил мое имя. Я его не на улице нашел и не украл — да-с! — чтобы обзывать меня масти… мисти… мистифи… гм, гм… чтобы срамить меня глупыми россказнями о Луне, в корых нет ни слова правды.
«Броучек, Броучек…» — повторял я про себя, взывая к своей памяти, пока наконец не вспомнил злополучное «Путешествие пана Броучека на Луну» Б. Роусека, фантастические путевые заметки, которые в прошлом году, поддавшись минутной слабости, я поместил в «Кветах». К сожалению, с этим Б. Роусеком не путайте его с молодым поэтом-однофамильцем, чей стихотворный сборник, изданный под псевдонимом, наделал недавно порядочно шуму, — так вот, с Б. Роусеком я был немного дружен и испытывал даже нечто вроде сострадания к этому непутевому человеку. Он мог бы заполучить себе теплое местечко и стать полезным членом человеческого общества, но черт дернул его взяться за писание стихов и рассказов.
Рецензенты и друзья без зазрения совести расхвалили его, и судьба Роусека была решена. Теперь вместе с сединой (и лысиной вдобавок!) к нему пришло сознание того, что он свалял дурака и ступил на ложный путь, но поздно.
«Броучек, Броучек…» — повторял я про себя, взывая к своей памяти, пока наконец не вспомнил злополучное «Путешествие пана Броучека на Луну» Б. Роусека, фантастические путевые заметки, которые в прошлом году, поддавшись минутной слабости, я поместил в «Кветах». К сожалению, с этим Б. Роусеком не путайте его с молодым поэтом-однофамильцем, чей стихотворный сборник, изданный под псевдонимом, наделал недавно порядочно шуму, — так вот, с Б. Роусеком я был немного дружен и испытывал даже нечто вроде сострадания к этому непутевому человеку. Он мог бы заполучить себе теплое местечко и стать полезным членом человеческого общества, но черт дернул его взяться за писание стихов и рассказов.
Рецензенты и друзья без зазрения совести расхвалили его, и судьба Роусека была решена. Теперь вместе с сединой (и лысиной вдобавок!) к нему пришло сознание того, что он свалял дурака и ступил на ложный путь, но поздно.