Путевые записки эстет-энтомолога   ::   Забирко Виталий

А ее откуда взял Тхэн? Если бы он включал фильтрующий насос, я бы слышал. Да и никогда он не станет пользоваться насосом.

— Сейчас будет готово, сахим, — улыбнулся Тхэн и стал бросать в кипяток многоножек. Они мгновенно покраснели, совсем как раки. Все-таки много схожего у Пирены с Землей.

Я сел на землю и почувствовал, насколько устал. Гудели ноги, болели все мышцы, отвыкшие от физических нагрузок, саднило кожу на лице и открытых солнцу запястьях. Нет, кожа не обгорела — действительно, как меня и уверял консул, в спектре Гангута ультрафиолета почти нет, — а просто начала дубеть от жары и ветра.

— Готово, сахим, — сказал Тхэн, спокойно опустил руку в чашу, достал многоножку и протянул мне.

Я взял и чуть не обварился. Пока я перебрасывал с руки на руку горячую многоножку и дул на нее, Тхэн снова, как ни в чем не бывало, запустил руку в бурлящую воду, вытащил следующую многоножку и стал есть. От многоножки валил пар, но Тхэн не обращал на это внимания, словно температура пищи была нормальной. Ел он не спеша, аккуратно, но все подряд вместе с хитином и внутренностями.

Я не стал экспериментировать и следовать его примеру. Облущил панцирь и осторожно попробовал мясо. По цвету и вкусу оно напоминало рачье — такое же сладковатое, белое, поскрипывающее на зубах. Довольно вкусное, хотя и несоленое. Хорошо, что наши с пиренитами вкусовые ощущения совпадают. Но когда Тхэн протянул мне вторую многоножку, я достал соль и посолил.