JК
Пыль небес :: Игнатова Наталья Владимировна
Страница: 161 из 493Казимир, будучи крещеным, но к идеям христианства относящийся с пренебрежением, если не сказать хуже, балансировал на краю воинствующего атеизма. Словом, душевно пообщались. В разгар дискуссии появился Тир, просто пришел и сел за стол, как будто всегда тут был. Никто и не заметил. Выяснилось, что он – тоже христианин, причем убежденный. Казимир чуял подвох, но не мог сообразить, что же его смущает. В конце концов махнул рукой и вернулся к дискуссии.
Расстались участники диспута весьма друг другом довольные, заручившись взаимным обещанием встретиться еще при первой возможности. И Казимир изрядно удивился, застав в своем номере всех четверых купцов, без следа опьянения и настроенных весьма решительно.
В лицо ему сунули четыре серебряных креста. Четыре голоса слаженно и четко стали читать какую-то молитву. Холера ее поймет, какую именно – Казимир давно все молитвы позабыл, он их и знал-то всего две или три. «Купцы» окутались золотым ярким светом, и Казимир подумал, что кому-нибудь из этих ненормальных стоит дать в глаз. Чтобы остальные опомнились. Но, с другой стороны, они-то его не били…
– В чем дело, господа? – спросил он сердито. – Вы меня анафеме предаете или что тут происходит?
Возникла неловкая пауза.
Один из «купцов» («Тернер», – вспомнил Казимир его имя) мрачно констатировал:
– Вы человек.
– Вообще-то нет. Но мне казалось, что это не преступление.
– Разумеется. Как вы объясните тот факт, что Лонгвиец не пожелал оставить вас в своем городе?
– А почему вы у меня спрашиваете? – Казимир прошел в центр комнаты.
Расстались участники диспута весьма друг другом довольные, заручившись взаимным обещанием встретиться еще при первой возможности. И Казимир изрядно удивился, застав в своем номере всех четверых купцов, без следа опьянения и настроенных весьма решительно.
В лицо ему сунули четыре серебряных креста. Четыре голоса слаженно и четко стали читать какую-то молитву. Холера ее поймет, какую именно – Казимир давно все молитвы позабыл, он их и знал-то всего две или три. «Купцы» окутались золотым ярким светом, и Казимир подумал, что кому-нибудь из этих ненормальных стоит дать в глаз. Чтобы остальные опомнились. Но, с другой стороны, они-то его не били…
– В чем дело, господа? – спросил он сердито. – Вы меня анафеме предаете или что тут происходит?
Возникла неловкая пауза.
Один из «купцов» («Тернер», – вспомнил Казимир его имя) мрачно констатировал:
– Вы человек.
– Вообще-то нет. Но мне казалось, что это не преступление.
– Разумеется. Как вы объясните тот факт, что Лонгвиец не пожелал оставить вас в своем городе?
– А почему вы у меня спрашиваете? – Казимир прошел в центр комнаты.