JК
Пылающие скалы :: Парнов Еремей Иудович
Страница: 392 из 446Чувство тщеславия, с коим Доровский и не пытался бороться, на сей раз было полностью удовлетворено. Довольный достигнутым, он уже и в мыслях не покушался на полный академический титул.
В Академгородке ему предоставили крупный отдел в солидном, оснащённом новейшим оборудованием институте, отдельный коттедж среди мачтовых сосен и неограниченные возможности для научного поиска. О чём же ещё мечтать? Поручение выступить на сессии с десятиминутным сообщением явилось для Евгения Владимировича пусть маленьким, но необыкновенно чувствительным подарком, притом совершенно нежданным. Его бодрящий холодок пробуждал благодарные воспоминания о юношеской поре, лаская смутными отголосками былых вожделений, давным-давно перегоревшего жадного нетерпения.
Подтрунивая над собственной впечатлительностью, ещё способной воспламеняться из-за таких мелочей, Доровский размышлял о том, что всё, о чем мечталось когда-то, так или иначе осуществилось, и он должен быть благодарен судьбе. Но под убаюкивающим умиротворением подобного рода дум не угасала глубоко запрятанная уверенность в том, что внутренне он совершенно не изменился и ещё покажет себя с неожиданной стороны, ещё выкинет фортель, который заставит ахнуть сановных старцев.
С такими примерно мыслями и приехал Евгений Владимирович к себе на Чкаловскую. Торопливо расцеловавшись с Марьей Алексеевной, уже высматривавшей его с балкона, он швырнул туго набитый портфель на диван и схватился за телефон.
В Академгородке ему предоставили крупный отдел в солидном, оснащённом новейшим оборудованием институте, отдельный коттедж среди мачтовых сосен и неограниченные возможности для научного поиска. О чём же ещё мечтать? Поручение выступить на сессии с десятиминутным сообщением явилось для Евгения Владимировича пусть маленьким, но необыкновенно чувствительным подарком, притом совершенно нежданным. Его бодрящий холодок пробуждал благодарные воспоминания о юношеской поре, лаская смутными отголосками былых вожделений, давным-давно перегоревшего жадного нетерпения.
Подтрунивая над собственной впечатлительностью, ещё способной воспламеняться из-за таких мелочей, Доровский размышлял о том, что всё, о чем мечталось когда-то, так или иначе осуществилось, и он должен быть благодарен судьбе. Но под убаюкивающим умиротворением подобного рода дум не угасала глубоко запрятанная уверенность в том, что внутренне он совершенно не изменился и ещё покажет себя с неожиданной стороны, ещё выкинет фортель, который заставит ахнуть сановных старцев.
С такими примерно мыслями и приехал Евгений Владимирович к себе на Чкаловскую. Торопливо расцеловавшись с Марьей Алексеевной, уже высматривавшей его с балкона, он швырнул туго набитый портфель на диван и схватился за телефон.