Рабин Гут. И Будда - не беда!   ::   Лютый Алексей

Останков вчерашнего пиршества на столах тоже не наблюдалось, из чего Рабинович сделал вывод: либо слуги у Шакьямуни абсолютно бесшумны, либо вчера менты слишком сильно надрались, чтобы их можно было разбудить чем-то тише пушечного выстрела под ухом. Проанализировав собственное состояние, Сеня склонился ко второму варианту и, застонав, повертел головой в поисках какого-нибудь сосуда с жидкостью.

Оных нашлось целых четыре штуки. Глубокие серебряные плошки, похожие на пиалы, стояли на столе. Сеня потянулся к одной и недоверчиво осмотрел и обнюхал содержимое. Пахло фруктами, ягодами и травами, и несколько фруктов плавало на поверхности. Решив, что это местный компот, Рабинович пригубил содержимое, оценил вкус и затем от души приложился к сосуду. Позади раздался ехидный смешок. Сеня, не переставая пить, обернулся.

— Вообще-то это жидкость для умывания. Вон и полотенце под каждой пиалой лежит, — пояснил Лориэль. Сеня выплюнул в чашу то, что успел набрать в рот, и отодвинул ее от себя так, будто это было помойное ведро. Эльф опять захихикал.

— Что ты ржешь, как сивый мерин? — недовольно проворчал кинолог. — Откуда же я знал, что у них тут в тазиках умываются?

— Пить вчера меньше нужно было, — ехидно посоветовал эльф. — Сегодня бы от жажды не помирал.

— Поучи ученого, — буркнул Сеня и поднялся на ноги. — А где Жомов?

— Зарядку убежал делать. Вот уж поистине бронебойный мужик! — хмыкнул Лориэль. — Завтрак подавать, или ты тоже пару кругов вокруг замка нарезать решил?

— Кто сказал про завтрак? — раздался с дивана несчастный голос Попова. — Убью, если еще кто-то о еде заговорит до того, как опохмелиться мне дадут.