Ради любви к не-матери   ::   Фостер Алан Дин

Она смотрела, как он поглощаетпищу, иногда брала небольшие кусочки хлеба, отвечала на кивки проходящих знакомых. Когда дно миски с похлебкой было вылизано дочиста и исчез последний кусок хлеба, она спросила:

— Хочешь еще?

Он нерешительно взглянул на нее, потом коротко кивнул.

— Не удивляюсь, — сказала она, — но не хочу, чтобы ты сегодня ел еще. Ты съел порцию взрослого. Больше тебе не пойдет на пользу. Завтра утром, ладно? — Он понимающе кивнул.

— Еще одно, мальчик. Ты говорить умеешь?

— Да. — Голос у него ниже, чем она ожидала; в нем нет страха, только благодарность.

— Я хорошо говорю, — добавил он без дальнейших расспросов, чем удивил ее. — Мне сказали, что для своего возраста я говорю очень хорошо.

— Прекрасно. Я уже беспокоилась. — Она встала, опираясь на посох, и снова взяла его за руку. — Здесь близко.

— Что близко?

— Место, где я живу. И где отныне будешь жить ты. — Они вышли из ресторана и погрузились в влажную ночь.

— Как тебя зовут? — Мальчик спросил, не поднимая головы, поглядывая на тусклые витрины и отдельные освещенные окна. Внимательность его взгляда казалась неожиданной.

— Мастиф, — ответила она и улыбнулась. — Это не мое настоящее имя, мальчик, но мне его дали много лет назад. И оно задержалось у меня дольше любого мужчины. На самом деле это порода собак, очень злых и уродливых.

— Я не считаю тебя уродливой, — ответил мальчик. — Ты мне кажешься красивой.