Радуга на земле   ::   Иванова Виктория

Когда я спросил у Сашк а , отчего никто не зовёт меня Эдом, тот, подхихикивая, болезненно хлопнул меня по плечу и проникновенным голосом сказал:

— Понимаешь, Эдька, ты хоть парень неплохой, мозговитый и всё такое прочее, но на Эда не тянешь, ну никак! Не та фактура, как говорят. Вот если бы у тебя ещё и мускулы были как у Арни… О-о… Тогда бы ты и Эдом был, и Эдуардом, и вообще кем хочешь. И все наши девчонки штабелями бы складывались да на шее висли. А так…

Действительно, я даже на фоне всего потока — так… Никак, если говорить откровенно. Меня начинают замечать и называть другом, только когда подходит время какой-нибудь контрольной или другой письменной работы. Ну, и ещё на экзаменах, конечно. Тогда начинается: «Эдичка, милый. Ты же мне друг? Ты же дашь мне списать?…» И девчонки внимание обращают, и в глаза заглядывают. А как сессия подходит к концу радужные перспективы мрут на корню, не успев выпустить даже самого маленького всхода. Единственный человек на весь поток, который никогда не менял своего ко мне отношения — Сашок. Он как-то сразу взял меня под своё покровительство. Поэтому чаша положенных слабым тычков и пинков задела меня самым краем.

Отчего и почему — понятия не имею и даже не представляю. Наверное, Сашок был из тех людей, в которых сила не будила звериные инстинкты, а раскрывала душу. Если мне когда ещё придется с ним свидеться — непременно спрошу.

Интересно всё-таки.

— Эдька!! Тебя где носит, поганец ты эдакий?!

Ну вот, даже поразмышлять нормально не дают… С тяжким вздохом я поднял охапку сушняка с земли и, придерживая кое-как, направился в сторону поляны. На майские праздники Сашок пригласил нас к своим родственникам, на природу.