JК
Рассказы о войне :: Дансени Лорд
Страница: 88 из 97Лихорадочной она была из-за их голода, и ужасная потеря воздействовала на их умы не меньше, чем болезнь, и все, что они делали, делалось торопливо и несдержанно. Его похвалы Богу Войны следовали одна за другой, пока офицер ел. Он говорил о нем как об одном из тех замечательных людей, об одном из монархов, которые приносят счастье своим подданным. И теперь, он сказал, кайзер здесь, в Шартцхаузе, рядом с нами и слушает орудийные залпы так же, как обычный солдат.
Наконец орудия, как он и сказал, закашляли над зловещими холмами.
Все это время офицер продолжал есть. Он не подозревал, что таилось в мыслях его хозяина и хозяйки. Наконец он отправился наверх в постель.
Жестокость легко может довести до лихорадки, так могут подействовать и речи; и это измучило их, так что они устали. Старуха заплакала, когда офицер вышел. Но старый герр Шнитцельхассер взял большой мясницкий нож. «Я больше не могу этого вынести», сказал он.
Его жена молча наблюдала, как он шел, держа в руках нож. Он вышел из дома и скрылся в ночи. Через открытую дверь она не видела ничего; все было темно; даже Шартцхауз, где так веселились сегодня вечером, стоял затемненным из страха перед аэропланами. Старуха ждала в тишине.
Когда герр Шнитцельхассер вернулся, на его ноже была кровь.
«Что ты сделал?» совершенно спокойно спросила его старуха. «Я убил нашу свинью», ответил он.
Она тогда вспылила еще сильнее из-за долгого притворства вечером; офицер, должно быть, услышал ее.
«Мы пропали! Мы пропали!» зарыдала она.
Наконец орудия, как он и сказал, закашляли над зловещими холмами.
Все это время офицер продолжал есть. Он не подозревал, что таилось в мыслях его хозяина и хозяйки. Наконец он отправился наверх в постель.
Жестокость легко может довести до лихорадки, так могут подействовать и речи; и это измучило их, так что они устали. Старуха заплакала, когда офицер вышел. Но старый герр Шнитцельхассер взял большой мясницкий нож. «Я больше не могу этого вынести», сказал он.
Его жена молча наблюдала, как он шел, держа в руках нож. Он вышел из дома и скрылся в ночи. Через открытую дверь она не видела ничего; все было темно; даже Шартцхауз, где так веселились сегодня вечером, стоял затемненным из страха перед аэропланами. Старуха ждала в тишине.
Когда герр Шнитцельхассер вернулся, на его ноже была кровь.
«Что ты сделал?» совершенно спокойно спросила его старуха. «Я убил нашу свинью», ответил он.
Она тогда вспылила еще сильнее из-за долгого притворства вечером; офицер, должно быть, услышал ее.
«Мы пропали! Мы пропали!» зарыдала она.