JК
Разящий клинок :: Дункан Дэйв
Страница: 4 из 507В отличие от большинства других эльфийских высказываний это имеет определенный смысл, особенно для рыбешки.
Маркиза Харкфильского взяли под стражу среди бела дня – яркого и солнечного весеннего дня 2995 года. К закату потрясенная Империя уже знала о «Заговоре Иллипов», как его тут же стали называть. Скандал ширился день ото дня, ползли всевозможные слухи… Тем временем родственники маркиза один за другим исчезали в темнице.
Уже с первых дней травли в здравых умах возникали сомнения в том, что измена стала повальной, как ее описывал Эмшандар. Скорее всего, поговаривали храбрецы, император попросту воспользовался удобным случаем, чтобы разделаться с кланом. Похоже, по его мнению, могущество семьи Иллипо настолько возросло за последние годы, что начало угрожать благополучию страны. В чем бы ни заключалась правда, месть старика оказалась ужасна. Когда он наконец исчерпал свой гнев, восемь сенаторов успели обнажить свои шеи перед палачом, а уж менее высокопоставленных жертв никто и не считал.
Одним из этих самых «менее высокопоставленных» запросто мог оказаться и новобранец Ило из преторианской Гвардии, младший сын опального консула Илопинго. Аресты проводили его приятели-гвардейцы, так что Ило ничуть не удивился, когда однажды его попросили не отлучаться из казармы. Оттуда он наблюдал, как ручеек крови все ближе подкрадывался к его ногам, – пока в конце концов не остался единственным членом своего клана, еще не угодившим в императорскую тюрьму.
Маркиза Харкфильского взяли под стражу среди бела дня – яркого и солнечного весеннего дня 2995 года. К закату потрясенная Империя уже знала о «Заговоре Иллипов», как его тут же стали называть. Скандал ширился день ото дня, ползли всевозможные слухи… Тем временем родственники маркиза один за другим исчезали в темнице.
Уже с первых дней травли в здравых умах возникали сомнения в том, что измена стала повальной, как ее описывал Эмшандар. Скорее всего, поговаривали храбрецы, император попросту воспользовался удобным случаем, чтобы разделаться с кланом. Похоже, по его мнению, могущество семьи Иллипо настолько возросло за последние годы, что начало угрожать благополучию страны. В чем бы ни заключалась правда, месть старика оказалась ужасна. Когда он наконец исчерпал свой гнев, восемь сенаторов успели обнажить свои шеи перед палачом, а уж менее высокопоставленных жертв никто и не считал.
Одним из этих самых «менее высокопоставленных» запросто мог оказаться и новобранец Ило из преторианской Гвардии, младший сын опального консула Илопинго. Аресты проводили его приятели-гвардейцы, так что Ило ничуть не удивился, когда однажды его попросили не отлучаться из казармы. Оттуда он наблюдал, как ручеек крови все ближе подкрадывался к его ногам, – пока в конце концов не остался единственным членом своего клана, еще не угодившим в императорскую тюрьму.