JК
Метро :: Сафонов Дмитрий
Страница: 59 из 59Она перекашивала дверные проемы, намертво заклинивая двери, ломала хрупкие человеческие кости, сбрасывала с потолка вагонов лопающиеся плафоны; она затыкала рты вопящим и выдавливала из грудных клеток остатки воздуха; била податливые людские тела друг об друга и вышибала пол из-под ног. Она была немилосердна и не щадила никого. Слабые и беззащитные стали ее первыми жертвами.
Самым первым был, конечно, машинист.
Пройдет совсем немного времени, и ему позавидуют те, кто уцелел.
Гарин… Первое ощущение — «меня зовут Гарин».
Второе ощущение, пришедшее сразу вслед за первым, — «нечем дышать». Гарин задвигал губами, потом челюстью, попытался крутить головой… Все получалось, кроме одного — дышать.
Его руки были по-прежнему плотно прижаты к туловищу. Гарин развернул ладони и нащупал чье-то пальто. В сознании странным образом утвердилась мысль, что невозможность дышать как-то связана с этим самым пальто.
Происходящее напоминало далекую картину из детства. Десяток мальчишек во дворе. И вдруг один из них, лукаво сверкнув глазами, кричит: «Куча мала!» — и, повалив соседа, прыгает на него сверху. На него — другой, потом — третий и четвертый и так далее, пока все не сплетаются в тугой шевелящийся клубок.
Гарину несколько раз приходилось оказываться в самом низу «кучи-малы», и он помнил, как это было страшно. Нельзя пошевелить ни рукой, ни ногой, нельзя даже закричать: «Эй, парни! Кончай! Кончай, мать вашу!» — потому что на тебе сидит десяток товарищей, и всем им ужасно весело; и чем ближе пацан к вершине кучи, тем ему веселее.
Они давят, вжимаются в тебя животами, плющат так, словно намерены заживо закатать тебя в землю.
Да, это смешно, когда ты сверху.
Самым первым был, конечно, машинист.
Пройдет совсем немного времени, и ему позавидуют те, кто уцелел.
Гарин… Первое ощущение — «меня зовут Гарин».
Второе ощущение, пришедшее сразу вслед за первым, — «нечем дышать». Гарин задвигал губами, потом челюстью, попытался крутить головой… Все получалось, кроме одного — дышать.
Его руки были по-прежнему плотно прижаты к туловищу. Гарин развернул ладони и нащупал чье-то пальто. В сознании странным образом утвердилась мысль, что невозможность дышать как-то связана с этим самым пальто.
Происходящее напоминало далекую картину из детства. Десяток мальчишек во дворе. И вдруг один из них, лукаво сверкнув глазами, кричит: «Куча мала!» — и, повалив соседа, прыгает на него сверху. На него — другой, потом — третий и четвертый и так далее, пока все не сплетаются в тугой шевелящийся клубок.
Гарину несколько раз приходилось оказываться в самом низу «кучи-малы», и он помнил, как это было страшно. Нельзя пошевелить ни рукой, ни ногой, нельзя даже закричать: «Эй, парни! Кончай! Кончай, мать вашу!» — потому что на тебе сидит десяток товарищей, и всем им ужасно весело; и чем ближе пацан к вершине кучи, тем ему веселее.
Они давят, вжимаются в тебя животами, плющат так, словно намерены заживо закатать тебя в землю.
Да, это смешно, когда ты сверху.