Мико   ::   Ластбадер Эрик Ван

Сато нахмурился, вспомнив широкое улыбающееся лицо Готаро. Он хорошо понимал, что значит потерять кого-нибудь из близких.

Как бы Готаро ликовал в этот день! Его улыбка загнала бы утренний туман в озеро. Его раскатистый смех, словно боевой клич, эхом разнесся бы по лесам, и даже маленькие зверюшки в своих норах узнали, какой это исключительный день.

Сато смахнул набежавшую слезу. Зачем ворошить прошлое? Готаро больше нет.

“ Карэ ва гайкоку ни иттэ имасу ”, — прошептала мать Сато, когда ей принесли печальную весть. — Он уже в другой стране. — Больше она не проронила ни слова.

Она уже потеряла своего мужа. И смерть старшего сына переполнила чашу страданий бедной женщины. Она не дожила до конца войны, но и не была убита бомбой, ее не коснулся атомный смерч. Война сожгла ее плоть изнутри.

“Нет, — сказал Сато самому себе. — Не страдай, как мать. Каре ва синдэ симаимасита . Отринь от себя “ками” Готаро. Он мертв, его больше нет”. — И Сато повернулся к Масуто Иссии, заговорив с ним о контрактах, выгодных им обоим. Нет места грусти в такой счастливый день.

Тандзан Нанги стоял рядом с Сато неестественно прямо, словно аршин проглотил, сжимая костяшками пальцев нефритовую голову дракона на набалдашнике своей трости. Такая поза причиняла ему боль, но он терпел. Нанги считал своим долгом появиться в числе первых гостей, а поскольку все гости стояли, то и он не мог позволить себе сесть. Кроме того, он не хотел потерять престиж в глазах священников.