Реликварий   ::   Чайлд Линкольн

На высокой трибуне из красного дерева, установленной рядом с золоченой скульптурой на углу Пятой авеню и Южной улицы Центрального парка, стояла миссис Горас Вишер. Она говорила в микрофон, и мощный усилитель делал её слова всеобщим достоянием. За её спиной было установлено огромное цветное, уже ставшее знаменитым изображение Памелы в детском возрасте.

– Как долго? – вопрошала она толпу. – Как долго мы ещё позволим умирать нашему городу? Как долго мы намерены терпеть убийства наших дочерей, наших сыновей, наших братьев, наших родителей? Как долго мы собираемся скрываться в страхе в своих собственных домах?

Она обвела взглядом толпу, прислушиваясь ко все усиливающемуся ропоту возмущения.

Уловив нужный момент, миссис Вишер продолжила речь, но уже более задушевным тоном:

– Мои предки прибыли в Нью-Амстердам три столетия назад. И с тех пор этот город был нашим домом. И уверяю вас, это был добрый дом. Когда я была маленькой девочкой, мы по вечерам ходили гулять с бабушкой в Центральный парк. Я одна возвращалась из школы даже после наступления темноты. Мы никогда не запирали двери наших городских домов.

Почему все сидят сложа руки теперь, когда нам угрожают наркотики, преступления и убийства? Сколько матерей должны потерять своих детей, прежде чем мы скажем – хватит!

Она чуть отодвинулась от микрофона, собираясь с мыслями. По толпе прокатился гневный ропот. Речь этой женщины обладала той простотой и достоинством, которые бывают только у прирожденных ораторов.