JК
Милое чудовище :: Яковлева Елена Викторовна
Страница: 186 из 261Они страдали и плакали с Муриными героинями и страстно желали дерзких и мускулистых героев-любовников, синтезированных Мурой по методу искусственного белка и особенно выигрывающих на фоне маловыразительных натуральных особей. А чему тут удивляться, если Мурины мужчины, даже будучи завзятыми сердцеедами, не задумываясь, рисковали жизнью ради Муриных же героинь и бросали к их ногам целые миры, в то время как те, которых можно каждый день наблюдать в действительности, сроду места в трамвае не уступят!
Едва Мура коснулась клавиатуры компьютера, как ее охватило состояние творческого экстаза. Буквы выскакивали из-под ее пальцев, как живые, и тут же складывались в нужные слова, а слова выстраивались по ранжиру, будто войска на параде… Мура повелевала ими, упиваясь своей абсолютной властью, торжествовала и ликовала. Эта империя вся, без остатка, принадлежала и подчинялась ей и трепетала от одного ее царственного взгляда. Однако порыв вдохновения продолжался недолго, приблизительно на пятом килобайте Мура почувствовала: что-то ей мешает. Она закрыла глаза, сосредоточилась, и перед ней возникла странная картинка: длинный пустой коридор, в конце которого… Что же там в конце? Там кусок материи, точнее, край пестрого платья, какими уже три года торгуют на всех барахолках от Калининграда до Владивостока, — дешевый турецкий ширпотреб. И этот край пестрого платья, мелькнув, исчезает за углом. Где она это видела? Где, где! Там, за кулисами!
Глава 24.
Едва Мура коснулась клавиатуры компьютера, как ее охватило состояние творческого экстаза. Буквы выскакивали из-под ее пальцев, как живые, и тут же складывались в нужные слова, а слова выстраивались по ранжиру, будто войска на параде… Мура повелевала ими, упиваясь своей абсолютной властью, торжествовала и ликовала. Эта империя вся, без остатка, принадлежала и подчинялась ей и трепетала от одного ее царственного взгляда. Однако порыв вдохновения продолжался недолго, приблизительно на пятом килобайте Мура почувствовала: что-то ей мешает. Она закрыла глаза, сосредоточилась, и перед ней возникла странная картинка: длинный пустой коридор, в конце которого… Что же там в конце? Там кусок материи, точнее, край пестрого платья, какими уже три года торгуют на всех барахолках от Калининграда до Владивостока, — дешевый турецкий ширпотреб. И этот край пестрого платья, мелькнув, исчезает за углом. Где она это видела? Где, где! Там, за кулисами!
Глава 24.