Страница:
462 из 502
Знамения! Да они же повсюду: в темных углах круглой белой великолепной юрты, в которой и углов-то — раз-два и обчелся, в воде — неспроста она столь прозрачна, видно, Всемогущий Тенгри на что-то намекает, в солнце — почему вчера на него наползали тучи, а сегодня нет... Везде, везде знамения. Силкер-тархан понял! Он теперь ко всему прислушивается, на все смотрит! А как же! Это великий дар Тенгри, не может же полководец пренебречь им. О, как белы стены прекрасной юрты! Не значит ли это, что воины, у которых лица менее смуглы, чем у других, — враги? О, как сладкозвучно поет ветер! А сколько беззубых, шепелявых? Удавить их всех. Зачем стрекочут кузнечики? Не знак ли это, что болтун — отрада лазутчика! О, как прозорлив стал тархан.
И еще Силкер-тархан стал осмотрителен. Он укрылся под войлоками, и его не видно. И сабля в его руке обнажена. Пусть только сунутся! Он им устроит! Он порубит всех врагов! Один! Он один всех порубит! Он...
Что-то лопнуло в груди, и старик затих. Непобедимый Силкер-тархан! Гроза и гордость войска, герой Хазарского каганата.
* * *
Арачын был тем единственным, который осмеливался входить к Силкер-тархану, когда тот был в гневе. Судя по звукам, доносившимся из юрты, тархан бесновался, как никогда. Сотник долго прислушивался, ожидая, пока буря уляжется. Наконец вопли прекратились, и Арачын решился.
Силкер-тархан лежал под грудой войлоков. Арачын разметал войлоки и понял, что случилось непоправимое. Непобедимый сжимал саблю и, ехидно ухмыляясь, смотрел в дымовое отверстие остекленевшим глазом.
|< Пред. 460 461 462 463 464 След. >|