JК
Родина слонов :: Калганов Андрей
Страница: 496 из 502Хорошо, что нападникам было не до стрельбы — в таком месиве лучнику попросту ткнули бы под ребра чем-нибудь опасным для здоровья — и вся недолга. Времени у хазар осталось лишь на то, чтобы драпать.
Около траншей людины одолевали — живых конников почти не осталось. А вот в стрелище от укреплений сеча ярилась вовсю.
— Пособим нашим, — закричал Степан и погнал Рабиндраната вперед, туда, где шла отчаянная рубка.
Людины, прикончив последних татей, бросились за ним.
* * *
Арачыну казалось, что сражается он не с людьми, а с бушующим морем. Волны накрывали, обдавая кровавыми брызгами, откатывали и вновь бросались в атаку. Он перестал различать врагов, вернее, они превратились в одно многоголовое, многорукое чудовище. Бесчисленные бородатые, угрюмые лица плыли перед глазами, мелькали сабли, топоры, рогатины, крюки... Сотни глоток заходились в крике. Сотни глаз со звериной ненавистью впивались в него.
И он рубил, рубил остервенело, без жалости и без устали. Он рассекал вихрастые затылки, выпускал кишки, отворял вены на жилистых шеях, обрубал кисти рук... Смерть шла бок о бок с Арачыном, и лисий хвост на его шлеме колыхался, как знамя ее.
Но сколько ни свистела сабля, полян не становилось меньше. Море не обмелеет, как ни черпай из него.
На место упавшего становились другие. Руки, ноги, лица... Как же яростно палило солнце, как застил глаза пот...
Когда воины теряют веру в победу, полководца ждет поражение. А его воины потеряли веру.
Около траншей людины одолевали — живых конников почти не осталось. А вот в стрелище от укреплений сеча ярилась вовсю.
— Пособим нашим, — закричал Степан и погнал Рабиндраната вперед, туда, где шла отчаянная рубка.
Людины, прикончив последних татей, бросились за ним.
* * *
Арачыну казалось, что сражается он не с людьми, а с бушующим морем. Волны накрывали, обдавая кровавыми брызгами, откатывали и вновь бросались в атаку. Он перестал различать врагов, вернее, они превратились в одно многоголовое, многорукое чудовище. Бесчисленные бородатые, угрюмые лица плыли перед глазами, мелькали сабли, топоры, рогатины, крюки... Сотни глоток заходились в крике. Сотни глаз со звериной ненавистью впивались в него.
И он рубил, рубил остервенело, без жалости и без устали. Он рассекал вихрастые затылки, выпускал кишки, отворял вены на жилистых шеях, обрубал кисти рук... Смерть шла бок о бок с Арачыном, и лисий хвост на его шлеме колыхался, как знамя ее.
Но сколько ни свистела сабля, полян не становилось меньше. Море не обмелеет, как ни черпай из него.
На место упавшего становились другие. Руки, ноги, лица... Как же яростно палило солнце, как застил глаза пот...
Когда воины теряют веру в победу, полководца ждет поражение. А его воины потеряли веру.