JК
Роман с демоном :: Сафонов Дмитрий
Страница: 70 из 71Как бы она ни была голодна, на тарелке должно хоть что-тооставаться. Пусть знают, что ей не нужна подачка. В душе человека, насильно лишенного свободы, нет места благодарности за хлеб и кашу.
Панина съела хлеб, запила едва теплым чаем. Он сильно горчил — как осенний воздух в парке, когда асфальт еще сух и чист, а под ногами шуршат пожелтевшие листья.
Лиза улыбнулась и широко открыла рот, показывая, что все съела. Затем поставила посуду в лоток и подвинула на ту, недоступную ей сторону толстого стекла. Надзирательница осторожно приблизилась и забрала миску, чашку и ложку.
Дождавшись, когда она уйдет, Лиза быстро сняла больничную пижаму и легла на кровать. Голова тихонько кружилась, мысли, в отличие от обычных дней, были яркими и теплыми, но — какими-то ускользающими.
Панина вытянулась во весь рост и незаметно для себя уснула.
Широко открытые зеленые глаза неподвижно смотрели в серый, покрытый паутиной и плесенью потолок.***
— Проблема заключается в том, уважаемые коллеги, что мы привыкли трактовать слово «маньяк» слишком узко…
Вяземская обвела взглядом аудиторию. Прошло каких-нибудь пятнадцать минут, а она уже полностью завладела вниманием слушателей.
Сначала пропал надоедливый скрип ножек стульев по старому щербатому паркету. Затем стихли покашливания и смешки. Остался только шелест тетрадных страниц — кто-то делал записи, конспектируя ее лекцию.
— Вспомним классическое: «Маньяк — это человек, одержимый манией». Одно определение отсылает нас к другому.
Панина съела хлеб, запила едва теплым чаем. Он сильно горчил — как осенний воздух в парке, когда асфальт еще сух и чист, а под ногами шуршат пожелтевшие листья.
Лиза улыбнулась и широко открыла рот, показывая, что все съела. Затем поставила посуду в лоток и подвинула на ту, недоступную ей сторону толстого стекла. Надзирательница осторожно приблизилась и забрала миску, чашку и ложку.
Дождавшись, когда она уйдет, Лиза быстро сняла больничную пижаму и легла на кровать. Голова тихонько кружилась, мысли, в отличие от обычных дней, были яркими и теплыми, но — какими-то ускользающими.
Панина вытянулась во весь рост и незаметно для себя уснула.
Широко открытые зеленые глаза неподвижно смотрели в серый, покрытый паутиной и плесенью потолок.***
— Проблема заключается в том, уважаемые коллеги, что мы привыкли трактовать слово «маньяк» слишком узко…
Вяземская обвела взглядом аудиторию. Прошло каких-нибудь пятнадцать минут, а она уже полностью завладела вниманием слушателей.
Сначала пропал надоедливый скрип ножек стульев по старому щербатому паркету. Затем стихли покашливания и смешки. Остался только шелест тетрадных страниц — кто-то делал записи, конспектируя ее лекцию.
— Вспомним классическое: «Маньяк — это человек, одержимый манией». Одно определение отсылает нас к другому.