Рось квадратная, изначальная   ::   Завгородний Борис Александрович

Познакомься он с этакой симпатягой где-нибудь на кону, где торгаш находился в своей родной стихии, он бы повёл себя легко и свободно, а тут, в незнакомой обстановке, даже слегка оробел. Впрочем, заметив, видать, его смущение, девица снова отвернулась к окну, давая ему время освоиться. Благодарно кивнув, чего, конечно, хорошенькая незнакомка затылком увидеть не могла, Благуша снял котомку с плеча, поставил её на лежак, плюхнулся рядом и облегчённо привалился спиной к камерной перегородке. Какое же это блаженство – дать наконец отдых телу! Затем, набравшись храбрости, представился:

– Я – Благуша! А тебя как звать, милая девица?

– Минута! – живо повернувшись, словно этого и ждала, улыбнулась в ответ девица. Весело так улыбнулась, приветливо, от чего Благуша невольно тоже расплылся в ответной улыбке. И вдруг с ноткой восхищения в голосе спросила: – А правда, что ты Махину на конягах догонял? От самой Станции?!

Надо же, оказывается, разговор со смотрителем был слышен аж в конце вагона! Или у неё очень острый слух! Почувствовав себя польщённым, Благуша неожиданно для себя подмигнул ей и в приливе вдохновения выдал:

– Правда! Три дня скакал и три ночи, все подковы сбил и штанцы протёр, веришь не веришь, менять пришлось, оторви и выбрось, штанцы-то, перед тем как в вагон войти, а то люди бы засмеяли!

Минута мило прыснула в ладошку, прозвенев смехом, словно хрустальным колокольчиком.

– Кстати, не разделишь ли со мной трапезу? – продолжал ковать, пока горячо, Благуша. – Одному как-то неловко, а вдвоём будет веселее.

– С удовольствием! – охотно согласилась Минута.