JК
Роза для Эмили :: Фолкнер Уильям
Страница: 9 из 16Но были и другие, более старые люди, говорившие, что даже горе не может заставить настоящую леди забыть кодекс чести (последних двух слов, впрочем, не упоминая). Они говорили лишь: "Бедняжка Эмили. Сейчас не мешало бы, чтобы ее навестили родственники". У нее была какая-то родня в Алабаме, но много лет назад ее отец поссорился с ними из-за поместья старой леди Уайетт, сошедшей с ума, и между двумя семьями не поддерживалось никаких отношений. Они не приехали даже на похороны.
Однако, как только старики стали звать ее не иначе, как "бедняжкой Эмили", начались разговоры. "Вы думаете, это правда?" - спрашивали люди один у другого. "Да, конечно. Что же еще могло..." Все это говорилось за опасливо приставленными ладонями. Всякий раз, когда воскресными вечерами на улице раздавалось звучное быстрое цоканье копыт по мостовой, за закрытыми ставнями слышался шелест опускаемого шелка или атласа, и казалось, что копыта выстукивают: "Бедняжка Эмили".
Она по-прежнему высоко держала голову - даже когда мы стали считать ее падшей. Казалось, что сейчас ей, последней из Грирсонов, как никогда хотелось получить безоговорочное признание фамильного достоинства. Можно сказать, что ей требовался этот небольшой земной штрих, чтобы еще больше утвердить собственную неприступность. Это было явно заметно, когда она покупала яд для крыс - мышьяк. Это случилось через год после того, как ее стала называть "бедняжкой Эмили", и тогда у нее уже жили две кузины.
- Мне нужен яд, - сказала она аптекарю.
Однако, как только старики стали звать ее не иначе, как "бедняжкой Эмили", начались разговоры. "Вы думаете, это правда?" - спрашивали люди один у другого. "Да, конечно. Что же еще могло..." Все это говорилось за опасливо приставленными ладонями. Всякий раз, когда воскресными вечерами на улице раздавалось звучное быстрое цоканье копыт по мостовой, за закрытыми ставнями слышался шелест опускаемого шелка или атласа, и казалось, что копыта выстукивают: "Бедняжка Эмили".
Она по-прежнему высоко держала голову - даже когда мы стали считать ее падшей. Казалось, что сейчас ей, последней из Грирсонов, как никогда хотелось получить безоговорочное признание фамильного достоинства. Можно сказать, что ей требовался этот небольшой земной штрих, чтобы еще больше утвердить собственную неприступность. Это было явно заметно, когда она покупала яд для крыс - мышьяк. Это случилось через год после того, как ее стала называть "бедняжкой Эмили", и тогда у нее уже жили две кузины.
- Мне нужен яд, - сказала она аптекарю.