Рождение Темного Меча   ::   Уэйс Маргарет

При мысли о том, что этот человек способен заглянуть к нему в сознание, Сарьону делалось жутко.

— Это… это не выход, — сказал Сарьон, неловко поежившись. — Самоубийство — непростительный грех.

— Из этой вашей фразы следует, что помогать мне убивать и грабить или помогать Джораму создавать оружие, способное уничтожить весь мир, — грех простительный, — с презрительной усмешкой произнес Блалох. Он расцепил руки и положил ладони на стол. — Я восхищаюсь четкостью и ясностью вашего мышления. Впрочем, это идет мне на пользу — так на что же мне жаловаться?

Сарьон, которого давно уже бросило в пот, счел за лучшее не отвечать. Пока что все шло хорошо, даже слишком хорошо. Возможно, именно потому, что ему, как сказал Джорам, не пришлось лгать. Ну, почти не пришлось. Самоубийство — непростительный грех лишь для того, кто верит в бога.

— И где же этот молодой человек? — спросил Блалох, вставая из-за стола.

Сарьон тоже встал, тихо радуясь, что под длинной рясой не видно, как у него дрожат колени.

— Он… он в кузне, — слабым голосом произнес каталист.

Этой ночью в кузнице не горел огонь. От груды углей исходил тусклый красноватый свет, но на лезвии меча играл лишь белый, холодный свет луны; на клинке все еще виднелись отметины, оставленные ударами молота; лезвие было острым, хотя и неровным.

Меч был первым, что увидел Сарьон, когда они с Блалохом возникли в залитой лунным светом темной кузне.