Рукоять меча (Деревянный меч - 2)   ::   Раткевич Элеонора

Покудаостальные наслаждались непривычными лакомствами, Баржа подхватывал ведра и выносил их под дождь. Когда ведра наполнялись, он вновь выходил, подхватывал ведра, с шумом выливал их в бочку и опять выставлял их под дождь. Привычные к суровым мерам Гвоздя, побегайцы восприняли это как должное. Ясно как день, что Гвоздь еще не простил Баржу за утреннюю выходку и не дозволит Барже присоединиться к трапезе, пока бочка не наполнится. И все же Баржа неосмотрительно попытался поканючить, решив по лености ума, что сытый Гвоздь окажется снисходительней Гвоздя голодного.

- Ну, Гвоздик... - заныл было он, печально гремя пустыми ведрами.

- Я те дам Гвоздика, - ласково пообещал Гвоздь, не оборачиваясь. - Я тебя самого в пол вколочу. По самую шляпку. Радуйся, что сегодня шторм, не то ты бы у меня неделю с ведрами бегал.

Баржа издал душераздирающе страстный вздох и поплелся к двери, укоризненно погромыхивая ведрами.

- Шторм - это хорошо, - задумчиво произнес Покойник, обсасывая утиную косточку. - Не то пришлось бы нам сегодня Порченого кормить.

- Чтоб тебе на сходнях поскользнуться! - возмутился Гвоздь. - Нашел кого поминать.

В самом деле одно упоминание о Порченом могло испортить Гвоздю не только аппетит, но и настроение. Порченого Гвоздь ненавидел люто - в значительной мере еще и потому, что не мог от него избавиться.

Когда Гвоздь был самым младшим среди побегайцев, Порченый еще не был Порченым. Его звали Красавчик.