JК
Русская фантастика 2007 :: Мельник Василий
Страница: 444 из 593В арт-салоне с вас за то же самое сдерут…
Пока он доставал и наливал с вальяжной аристократической ленцой, гость неспешно расстегнул пальто и распустил шарф; под пальто заблестела кольчуга, а рыхлое, отечное лицо оказалось поросшим редкой и короткой буроватой шерстью - шерсть сгущалась на переносице, и полосы ее стекали на скулы, откуда шли, изогнувшись, к вискам, образуя небольшие и причудливые кудлатые бакенбарды. Широкий нос шумно дышал большими мясистыми ноздрями. Заметив творог в лиловой пластмассовой миске, гость запустил туда руку в перчатке, щепотью захватил комковатую белую массу и отправил в рот, после чего старательно облизал пальцы; крошки творога просыпались ему на шарф и кольчугу. Виктор, повернувшись с рюмками в руках, замер; рот его остался открытым на звуке: “А…”
Утерев лоб тылом кисти, гость снял и шапку. Бугристое темя его было облезлым, как кошкин бок, изъеденный лишаем, - шелушащееся, облысевшее неровными пятнами, с редко и жидко пробивающимися волосами, мокрыми и прилипшими к воспаленной коже.
- А впрочем, - овладел собой Виктор, - можете забирать любую. Даром. Бери, не жалко.
- Изваяния просто так не берут. - Губы гостя были сухими, в белесоватых пятнах, кое-где потрескавшиеся и лопнувшие - в разрывах запеклась сукровица. - Мне другое надо. Пленку и оттиски с нее.
- Какая пленка? - Поставив рюмки, Виктор машинально вытер руку об руку.
- Пленка у тебя, мне известно. Ты делал карточки в магазине. Отдашь все мне. - Вопросительной интонации в словах гостя не было, они звучали утвердительно, как нечто обязательное к исполнению. Переведя дыхание, Виктор уставился на гостя исподлобья.
- Не отдам.
Пока он доставал и наливал с вальяжной аристократической ленцой, гость неспешно расстегнул пальто и распустил шарф; под пальто заблестела кольчуга, а рыхлое, отечное лицо оказалось поросшим редкой и короткой буроватой шерстью - шерсть сгущалась на переносице, и полосы ее стекали на скулы, откуда шли, изогнувшись, к вискам, образуя небольшие и причудливые кудлатые бакенбарды. Широкий нос шумно дышал большими мясистыми ноздрями. Заметив творог в лиловой пластмассовой миске, гость запустил туда руку в перчатке, щепотью захватил комковатую белую массу и отправил в рот, после чего старательно облизал пальцы; крошки творога просыпались ему на шарф и кольчугу. Виктор, повернувшись с рюмками в руках, замер; рот его остался открытым на звуке: “А…”
Утерев лоб тылом кисти, гость снял и шапку. Бугристое темя его было облезлым, как кошкин бок, изъеденный лишаем, - шелушащееся, облысевшее неровными пятнами, с редко и жидко пробивающимися волосами, мокрыми и прилипшими к воспаленной коже.
- А впрочем, - овладел собой Виктор, - можете забирать любую. Даром. Бери, не жалко.
- Изваяния просто так не берут. - Губы гостя были сухими, в белесоватых пятнах, кое-где потрескавшиеся и лопнувшие - в разрывах запеклась сукровица. - Мне другое надо. Пленку и оттиски с нее.
- Какая пленка? - Поставив рюмки, Виктор машинально вытер руку об руку.
- Пленка у тебя, мне известно. Ты делал карточки в магазине. Отдашь все мне. - Вопросительной интонации в словах гостя не было, они звучали утвердительно, как нечто обязательное к исполнению. Переведя дыхание, Виктор уставился на гостя исподлобья.
- Не отдам.