Русский клан   ::   Косенков Виктор

Юре почудилось, что где-то щелкнул выключатель. Магнитофонные катушки прекратили вращаться, перья перестали скрипеть. Напряжение иссякло. Кончилось. Огромный государственный микроскоп отодвинулся от двух кусачих блох.

— Замечательная перспектива, — душевным голосом резюмировал Белов. — Всего вам хорошего. Удачи.

Они взяли две синие одинаковые папки, и уже в дверях их догнал голос Дмитрия Сталиевича:

— Если что — обращайтесь.

— Если что? — уточнил Морозов, делая ударение на последнем слове.

— Все, что угодно, — ласково кивнул Белов. — Все, что угодно.

Когда друзья вышли на улицу, Вязников расправил плечи и произнес в морозный воздух:

— Ты щедро опекаем КГБ.

— Что?

— Это из песни…

— Слушай, а какого хрена ты меня из Москвы выселил, — повернулся к Вязникову Юра. — Я тебе согласия не давал.

— А куда ты денешься? Вариантов один черт не много. Ты что, не понял?

— Чего именно?

Милицейский участок находился на задворках, до ближайшей автобусной линии надо было идти пешком минут десять. Декабрь выдался на удивление неснежный, близилось католическое Рождество, и на Западе все газеты мрачно пророчили, что оно окажется «черным».

Для изнеженных европейцев снег был приятной диковинкой. На Востоке же города тихо радовались тому, что не приходится утопать в белом безобразии по колено и слушать утреннюю матерщину дворников.

— Последний вопрос, который этот веселый гражданин задал.