JК
Самоцветные горы :: Семенова Мария Васильевна
Страница: 70 из 83Волкодав подумал о том, что дыра, казавшаяся просторной маленькому летуну, для него самого могла стать ловушкой. Он снял со спины мешок, примерился, вытянул руку, как мог перекосил плечи… и тело ввинтилось в ледяную нору, без труда вспомнив былую науку.
Лаз встретил венна двумя подряд костоломными поворотами, без остатка потребовавшими всей гибкости, на которую он был способен. Довольно долго он полз вперёд по вершку, замечая, однако, что с каждым вершком становится всё светлей. Он самонадеянно решил даже, что теперь не страшно было бы и застрять; он держал в руке нож и, вероятно, сумел бы прорубиться сквозь последние пяди. По счастью, этого не понадобилось. Волкодав сделал ещё несколько усилий, рванулся – и выкатился под невероятно высокие и почти прозрачные ледяные своды, очень хорошо пропускавшие свет.
Это был дивной красоты чертог, поистине затмевавший едва ли не всё, что он в своей жизни видел. Сказочная гробница, бредовый сон зодчего, свихнувшегося после утраты любимой. Ледяные стены, колонны, невозможные арки возносились на головокружительную высоту, истаивали, держались на ниточке, и были несокрушимы. То гладкие до хрустальной прозрачности, то изысканно-матовые от инея, они обрастали бахромами, гирляндами, невиданными соцветиями сосулек всех размеров и форм – от крохотных и тонких, словно иглы для бисера, до чудовищных нависших клыков по две сажени длиной.
Лаз встретил венна двумя подряд костоломными поворотами, без остатка потребовавшими всей гибкости, на которую он был способен. Довольно долго он полз вперёд по вершку, замечая, однако, что с каждым вершком становится всё светлей. Он самонадеянно решил даже, что теперь не страшно было бы и застрять; он держал в руке нож и, вероятно, сумел бы прорубиться сквозь последние пяди. По счастью, этого не понадобилось. Волкодав сделал ещё несколько усилий, рванулся – и выкатился под невероятно высокие и почти прозрачные ледяные своды, очень хорошо пропускавшие свет.
Это был дивной красоты чертог, поистине затмевавший едва ли не всё, что он в своей жизни видел. Сказочная гробница, бредовый сон зодчего, свихнувшегося после утраты любимой. Ледяные стены, колонны, невозможные арки возносились на головокружительную высоту, истаивали, держались на ниточке, и были несокрушимы. То гладкие до хрустальной прозрачности, то изысканно-матовые от инея, они обрастали бахромами, гирляндами, невиданными соцветиями сосулек всех размеров и форм – от крохотных и тонких, словно иглы для бисера, до чудовищных нависших клыков по две сажени длиной.