JК
Сантьяго :: Резник Майк
Страница: 409 из 429 — Он шагнул к Каину, итот увидел нож в руке Хасинто.
— Не пытайтесь меня остановить, — предупредил Каин.
— Я и не собирался.
— Тогда пропустите меня.
— Сначала я должен кое-что сделать… — Хасинто приблизился еще на шаг.
Глава 27
Говорят, что он грешник отпетый.
Говорят, он ревнитель света.
Говорят, он силен как зверь.
Но что б ни сказали — не верь!
Черный Орфей не метил в пророки, ему просто повезло. Это четверостишье вышло из-под его пера примерно по той же причине, по какой он написал четверостишье, посвященное Молчаливой Энни: он чувствовал, что в объекте его внимания невооруженным глазом можно увидеть далеко не все.
Он так и не узнал, насколько оказался прав.
Вера Маккензи уже сидела в таверне, когда появились отец Уильям и Бродяга. Проповедник холодно поприветствовал ее, сел за привычный стол и попросил Лунную Дорожку приготовить ему завтрак. Бродяга же подошел к журналистке:
— Доброе утро, любовь моя. Я знал, что мы всенепременно встретимся.
— Не слишком ли рано ты поднялся? — спросила она, выставляя на стол голографическую камеру и проверяя диктофон.
— Что есть жизнь без новых ощущений? — улыбнулся Бродяга. — Я всегда задавался вопросом — а как выглядит мир до полудня?
— Какой мир? — сухо осведомилась она.
— Любой.
— Наверное, так же, как и после.
— Ярче. — Он пару раз мигнул. — А где твой попутчик?
— Придет, — заверила она Бродягу.
— Не пытайтесь меня остановить, — предупредил Каин.
— Я и не собирался.
— Тогда пропустите меня.
— Сначала я должен кое-что сделать… — Хасинто приблизился еще на шаг.
Глава 27
Говорят, что он грешник отпетый.
Говорят, он ревнитель света.
Говорят, он силен как зверь.
Но что б ни сказали — не верь!
Черный Орфей не метил в пророки, ему просто повезло. Это четверостишье вышло из-под его пера примерно по той же причине, по какой он написал четверостишье, посвященное Молчаливой Энни: он чувствовал, что в объекте его внимания невооруженным глазом можно увидеть далеко не все.
Он так и не узнал, насколько оказался прав.
Вера Маккензи уже сидела в таверне, когда появились отец Уильям и Бродяга. Проповедник холодно поприветствовал ее, сел за привычный стол и попросил Лунную Дорожку приготовить ему завтрак. Бродяга же подошел к журналистке:
— Доброе утро, любовь моя. Я знал, что мы всенепременно встретимся.
— Не слишком ли рано ты поднялся? — спросила она, выставляя на стол голографическую камеру и проверяя диктофон.
— Что есть жизнь без новых ощущений? — улыбнулся Бродяга. — Я всегда задавался вопросом — а как выглядит мир до полудня?
— Какой мир? — сухо осведомилась она.
— Любой.
— Наверное, так же, как и после.
— Ярче. — Он пару раз мигнул. — А где твой попутчик?
— Придет, — заверила она Бродягу.