JК
Сатанбургер :: Меллик-третий Карлтон
Страница: 208 из 268Он говорит: «Ах, так» – более чем обыденным тоном.
* * *
– Я еду по ним, – говорит он, – я устал ждать.
По крайней мере, он может уставать.
– Наконец-то.
– Что значит наконец-то?
– Ты вел как испуганная старушка.
– Я не хотел никого сбить.
– Да кого это волнует? Да прикончи ты их, все равно никто не умирает.
* * *
Машина набирает скорость, нога Водки на педали газа. Мотор ревет, и мы начинаем ехать быстрее, прокладывая путь среди безумцев, которые разбегаются, как муравьи.
Лишь один человек попадает под колеса, машина приподнимается с моей стороны, и я чувствую небольшую боль за него, но она скоро проходит. Сейчас важнее попасть в «Сатанбургер». Значительно важнее, чем волноваться о судьбе миллионов безумцев, которые не могут умереть. Если бы люди могли умирать, проблема перенаселения решилась бы очень легко.
Скорость нарастает. Мы все еще едем медленно, но, по крайней мере, чувствуется, что мы едем, а не тащимся. Толпа относится к нам настороженно. Они убегают с дороги, когда мы приближаемся, желтые глазницы пялятся. Плотность населения становится меньше. Здесь слишком много человеческих трупов, как мусора в канаве, они не поднимутся снова.
Я не разбираю – из-за своего ломаного зрения, – среди какой расы мы находимся, пока люди не вылезают из своих темных углов и труб.
Это темные .
* * *
– Я еду по ним, – говорит он, – я устал ждать.
По крайней мере, он может уставать.
– Наконец-то.
– Что значит наконец-то?
– Ты вел как испуганная старушка.
– Я не хотел никого сбить.
– Да кого это волнует? Да прикончи ты их, все равно никто не умирает.
* * *
Машина набирает скорость, нога Водки на педали газа. Мотор ревет, и мы начинаем ехать быстрее, прокладывая путь среди безумцев, которые разбегаются, как муравьи.
Лишь один человек попадает под колеса, машина приподнимается с моей стороны, и я чувствую небольшую боль за него, но она скоро проходит. Сейчас важнее попасть в «Сатанбургер». Значительно важнее, чем волноваться о судьбе миллионов безумцев, которые не могут умереть. Если бы люди могли умирать, проблема перенаселения решилась бы очень легко.
Скорость нарастает. Мы все еще едем медленно, но, по крайней мере, чувствуется, что мы едем, а не тащимся. Толпа относится к нам настороженно. Они убегают с дороги, когда мы приближаемся, желтые глазницы пялятся. Плотность населения становится меньше. Здесь слишком много человеческих трупов, как мусора в канаве, они не поднимутся снова.
Я не разбираю – из-за своего ломаного зрения, – среди какой расы мы находимся, пока люди не вылезают из своих темных углов и труб.
Это темные .