Сатанинское зелье (сборник)   ::   Петухов Юрий

— Авось не помрем с голодухи-то! — стоически произнес он.

— Это точно, — согласился монах, — кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

Кроме монаха в камере порядочных людей не было. Дед Кулеха это определил сразу, а у него глаз точный был. Сидела всякая непонятная шантропа — три нищих с площади, спившийся учитель, два пролетария, опоздавшие к началу смены, и еще какие-то непонятные типы. Явной контры вроде и не наблюдалось, ежели не считать того же монаха, непонятно каким чудом уцелевшего.

— Ты чай не православный, браток? — поинтересовался дед у черноризца. — Чай какой-нито ненашенской веры?

— Чего вдруг? — обиделся монах, заерзал.

— А того, — пояснил старик, — вот гляжу я и думаю, не стрельнули тебя как врага народа, не в прорубя не сунули, это ж как понимать-то?! Нашенских навроде всех посовали да постреляли! У их строго с етим!

— Значит, час не вышел, — философски заметил монах, — еще стрельнут, не боись. Вот прорубей щас нету, весна… тут уж не обессудь.

Дед Кулеха не слышал ответа. Он уже посапывал вовсю — устал за прошедшие-то деньки и ночки, притомился.

Разбудил его под вечер жуткий лязг. Дверь в камеру распахнулась — и два охранника прикладами вбили внутрь кого-то.

— Крест Господень! Едрена оказия! — вырвалось у старика поневоле, от прилива чувств.

Видывал он битых и контуженных, раненых и калеченных.