Мой бедный Ёрик   ::   Вересов Дмитрий

Вот и усните, вот и умрите тихонько, по-доброму, по-либеральному…» Вот вам Пафнутьев, как он есть. Спас меня Василий Иванович Лонгин, вечная ему память. Теперь представьте мои чувства, когда год назад я встретил этого мерзавца в доме моего учителя. Не просто в доме, а рядом с вдовой Василия Лонгина. Вы будете смеяться, но я после этого… Нет, не скажу… Ладно, раз уж пошел на откровенность. Будете смеяться, Анечка, над чудаком Фасоновым. Я нарисовал портрет Пафнутьева, а потом протыкал его иголками, вилками, ножами, всем острым, что было в доме. Но, видимо, из меня никудышный колдун. Вилен Сергеевич поступательно богатеет, процветает, никаких разрывов селезенки от моей вилки у него не образовалось. А жаль…

Нет, в Фасонове было гораздо больше сходства с Иеронимом, чем просто у двух худощавых, длинноволосых и бородатых людей одного возраста. В них, определенно, чувствовалось некое душевное родство, конечно, если они не рисовались и не ломались.

— Никита, а не могли бы вы откровенно ответить мне на один вопрос? Как вы относитесь к последним работам моего мужа?

— Откровенная мазня! И дело не в том, Анечка, что мы принадлежим к разным художественным направлениям, Иероним тяготеет к авангардизму, а я продолжаю традиции реализма, унаследованные мною от моего учителя. И я не мщу ему за такую красивую жену. Это был такой комплимент, Анечка… Нет, я признаю многие работы Иеронима в прошлом. Но сейчас он откровенно халтурит, гонит на Запад ужасающую мазню. Они, действительно, там деградировали, зажрались, эти западные интеллектуалы.