Седьмая часть тьмы   ::   Щепетнёв Василий

— Надеюсь. Давно не ел казацкой ухи. Ах, досадно, — принц с огорчением посмотрел на часы. — Совсем мы тут обо всем забыли.

— О чем? — Константин недоуменно смотрел на Петра Александровича. Никаких дел на нынешний вечер сегодня не планировалось. Ни игр на свежем воздухе, ни шарад, ни постановки живых картин. Все осталось далеко-далеко.

— Сегодня же Вабилова награждают. Нет, никак не успели, пропустили безнадежно.

— Завтра в газетах прочитаем, — Константину стало совестно. Вот Петр Александрович, немолодой человек, а радуется за Вабилова, гордится, а он? Завистлив, завистлив человек, он и вспомнив, стал бы включать радиоприемник — вопрос.

— Газеты… Газеты напишут…

Константин разделял нелюбовь принца к нынешней прессе. Сплошной официоз, ни одного живого слова. Величие русской души, миссия освобождения славян, благоденствие народа при неусыпном попечительстве мудрой власти. Победные реляции с фронтов. И о погоде. О погоде тоже врали безбожно, но без той угодливости и раболепия, как об остальном. Менее гнусно.

— Ее, наверное, на граммофон записали, речь. Услышим, думаю. И синема — хроника…

— Консервированные новости, — принц закрыл сак. — Ты иди, что тебе меня ждать. Я, может, совсем эту ночь спать не стану. Значит, проявить пластины следует до завтрашнего полудня?

— Чем скорее, тем лучше. Раствор для проявления я приготовил, он двойного действия — сразу и фиксирует. На десять минут нужно погрузить пластинку.