Седьмая часть тьмы   ::   Щепетнёв Василий

Второй снаряд разорвался неподалеку. Ну, Франц, стреляй точно. Наши ответили. Доктор отхлебнул водки.

— Какова? — стоматолог раскраснелся, лук, которым они закусывали, заставил прослезиться.

— Ханжа, она и есть ханжа.

Действительно, водка была премерзейшей. Не умеют немцы русской душе угодить.

Артиллеристская дуэль шла, как обычно. Бах, бабах. Он даже начал привыкать к этому — ежедневно, в одно и тоже время нужно спускаться в подвал на полчаса и ждать. Поначалу было стыдно — как это, бросить раненых, подчиненных, но неделя гауптвахты вразумила. Он хоть и офицерская, а гауптвахта. Раненых новых найти не проблема, объяснил стоматолог, вон их сколько после каждого наступления, а доктора сыскать все труднее и труднее. А за подчиненных не волнуйся, у них убежище рядом, в подвале на другом конце села, того, что он села осталось. Негоже все яйца в одну корзинку складывать.

Он и привык. К тому же, казалось, артиллеристы с обеих сторон действовали по принципу: не тронь меня, и я не трону. Стреляли ювелирно, что наши, что немцы, попадали туда, где нет никого — ни пехоты, ни обозы, ни, Боже упаси, своего брата артиллериста. Словно договор подписали. Ясно было, что все это не просто зыбко, а зыбко крайне — достаточно ретивому командиру желания выслужиться, или снарядов подвезут побольше, или вообще — наступление, и тогда стрелять начнут всерьез, но пока… Вся жизнь на фронте складывалась из пока. На завтра загадывать не рекомендовалась.

Водка, вернее, шнапс, начал забирать.