Автономный рейд   ::   Таманцев Андрей

Саднящая боль в паху — все ж таки, дорвавшись до лакомого, в азарте я себе кое-что натер — и пятна на полу, на матрасе доказывали, что сладкий кошмарбыл наяву. Но вот как и с кем — затруднялся толком вспомнить. Или боялся? А самое страшное, я не знал, чем мои бредовые сексуальные игры закончились. Что-то подсказывало, что кончиться они могли очень даже паршиво. И уже одно то, что нигде не виднелось следов кровопролития, успокаивало. Хотя и немного.

Помнились томный беззащитный изгиб нежного горла, один теплый запах которого доводил до исступления, и тут же — маниакальное желание чье-то горло то ли перерезать, то ли вырвать, то ли просто перегрызть. Мысли такие для меня несвойственны, но то, что я их помнил как свои — факт. Очень-очень захотелось, чтобы все это оказалось приснившимся кошмаром. Ах, вот проснуться бы сейчас у себя дома, и чтобы ничего не было! Но следы на матрасе и нытье в паху эту отчаянную надежду отодвинули сразу и безоговорочно. Похоже, здешний кружок юных химиков давеча превзошел все мыслимое. Голова не болит, но на душе так паскудно, словно ребенка обидел.

И — одновременно — дурацкий сказочный восторг. Тут меня опять прошибло потом: в памяти мелькнуло какое-то полудетское лицо, беспомощное и прекрасное, в которое я... Боже ты мой!

Вот чем этот сучий порох придумал меня повязать.

Я, не скрываясь, обшарил взглядом стены: телекамеры нет, точно. Ага, есть зато пятачки деревянных попиков под потолком, а в них — точки отверстий от шурупов. Я подпрыгнул, заглянул в темный зев отдушины. Там блеснул штепсельный разъем для телекамеры.