Седьмой   ::   Грацкий Вячеслав

Целый день воздух дрожал от железного звона и скрежета, от воинственных криков и стонов раненых. Но постепенно, час за часом, число живых уменьшалось, шум начал спадать, и ближе к вечеру воронье приступило к долгожданному пиршеству.

Многие из павших еще шевелились. Подрагивали конечности, дергались веки, и сквозь кровавый туман умирающие воины видели воронов, подбирающихся к глазам.

Теряя последние капли крови, некоторые пытались двигаться, надеясь отпугнуть проклятое воронье, но если это и удавалось, то ненадолго. Стервятники знали, что время битвы безвозвратно ушло. И что наступило их время, время тех, кто выигрывал всегда и везде.

Из опускающейся черной тучи выделился один ворон. Очень крупный, настолько крупный, что его сородичи держались поодаль, образуя вокруг него пустое пространство.

Это был очень странный ворон. Он полетел не на край поля, где давно уже начался пир, а на середину, где было еще опасно, где можно было огрести по шее рукой умирающего.

Он летел туда, где еще топтались двое могучих витязей, едва-едва тягая зазубренные мечи. Броня их свисала железными лохмотьями, оба были уже без щитов и шеломов. Лица покрывала грязь, кровь мешалась с потом, но в глазах их еще пылала ненависть.

Когда, переводя дух, они недвижимо застывали друг напротив друга, казалось, будто между ними искрился воздух. Они бились уже в полном изнеможении, и только ненависть их не знала усталости.