Сельва не любит чужих   ::   Вершинин Лев

Белый платок выглядывал из нагрудного кармашка, и белый шарф, хоть и напрочь укрытый бородою, был свеж и повязан по всем правилам, и широкополую шляпу, низко надвинутую на морщинистый лоб, привычная рука примяла не слегка и не чересчур, а ровно настолько, насколько полагалось по обычаю.

Почти не шевеля губами, вуйк взывал к Незнающему, прося поддержки и совета, и Книга, лежащая точно посередине темного стола, казалось, внимала ему.

Гордостью и надеждой рода Мамалыг была Книга; обладание ею свидетельствовало о превосходстве Мамалыг над иными родами, более многочисленными и зажиточными. А потому вот уже много лет люто завидовали иные роды обладателям Книги и на многое готовы были пойти, чтобы завладеть ею.

Но тщетно! Пуще зеницы ока берегли ее Мамалыги. Только переступив через труп последнего из них, можно было бы отнять бесценное сокровище, а кровопролитие между унсами было настрого запрещено пращурами. По— тому всем прочим оставалось лишь перешептываться:, и злословить, и сожалеть…

А ведь некогда, говорят, Книг было немало!

Сотни их привезли с собою Первые, когда пришли на эту землю для того, чтобы поселиться тут навеки. Всякая мудрость содержалась в тех, утраченных, и невосполнимою оказалась потеря. Что ж, каждый решает для себя, что спасать, когда пылает усадьба. В лютую пору войн с Новыми, когда довелось унсам сражаться не на жизнь, а на смерть, иные роды сберегали штуки сукна, и полотно, и оолов, и разную полезную снасть.