Страница:
32 из 53
Сверху закладки, на красном фоне, было написано: «убийство», ниже, там, где красный цвет плавно перетекал в оранжевый, — «воровство»… Я заглянул в самый низ радужной раскраски и с трудом разобрал на темно-фиолетовом черные буковки, сложившиеся в «пустословие».
— Что за чушь? — заторможенно спрашиваю. — Что общего между убийством и пустословием? Разве это грех?
— Как видишь, — безрадостно иронизирует Маришка, ссутуливаясь над перильным ограждением моста.
— В любом случае, — пытаюсь сосредоточиться и начать мыслить здраво, — даже если грех, пусть смертный, пусть самый страшный — все равно, каким образом…
Но Маришка не слушает, только причитает тоскливо:
— Что же делать? Что делать? — и вдруг сбивается на непоследовательное: — Мне же завтра работать!
Я хотел было сказать, что диджей на радио — не то же самое, что диктор на ТВ, цвет кожи особого значения не имеет. Но на всякий случай промолчал. Чай по-самаритянски я, конечно, не пил, и все-таки… Не хватало еще пофиолетоветь обоим!
Предложил только:
— Может, мороженого?
Ей-богу, это было лучшее из того, что пришло мне в голову в тот момент.
Пока бегал к метро и там еще метался минут десять вверх и вниз по Настреженке, распугивая прохожих, в поисках еще открытого киоска с мороженым, старался ни о чем не думать. Как ни странно, мне это почти удалось.
— Вам какое? — радушно полюбопытствовала пожилая мороженщица. — Есть шоколадное. Есть еще с карамелью, с клубникой…
— А нет у вас чего-нибудь чисто-белого? — спрашиваю запыхавшимся голосом.
|< Пред. 30 31 32 33 34 След. >|