JК
Семь грехов радуги :: Овчинников Олег
Страница: 50 из 53Просто время поджимает…
А ставшие невольными свидетелями Пашкиной езды гибэдедешники только разводили в растерянности жезлами, наблюдая такую наглость. Может, и неслись нам вдогонку их редкие неуверенные свистки, но не доносились, ибо скорость звука, увы, тоже не безгранична.
— Полноприводная? — интересуюсь с невольным уважением, глядя, как мягко машина сворачивает с Татарского проезда на одноименную набережную.
— Да нет, — отзывается водитель, — задне…
— Это хорошо.
— Почему это?
— Да так, вспомнилось… — отвечаю, припоминая некоторые обрывки вчерашней проповеди, которые каким-то чудом зацепились за мое сознание. «Ни вола его, ни осла, ни прочего транспортного средства, включая полноприводные иномарки…» — это же надо так сформулировать! — А то бы я обзавидовался. Позеленел бы, как…
— Как одуванчик! — перебивает Маришка. — Зависть — она желтого цвета.
— Странно. Мне всегда казалось, от зависти зеленеют.
— Зеленеют от похоти.
— Ого! — притворяюсь удивленным. — Откуда такое знание предмета?
— Память хорошая, — парирует Маришка, и это абсолютная правда. Память у нее удивительная, просто нечеловеческая, но очень уж избирательная. Вот зачем, допустим, нормальному человеку помнить, как кто-то семь лет назад от избытка чувств пролил на светлое летнее платье немножечко «Фанты»? Совсем чуть-чуть, меньше полулитра.
А ставшие невольными свидетелями Пашкиной езды гибэдедешники только разводили в растерянности жезлами, наблюдая такую наглость. Может, и неслись нам вдогонку их редкие неуверенные свистки, но не доносились, ибо скорость звука, увы, тоже не безгранична.
— Полноприводная? — интересуюсь с невольным уважением, глядя, как мягко машина сворачивает с Татарского проезда на одноименную набережную.
— Да нет, — отзывается водитель, — задне…
— Это хорошо.
— Почему это?
— Да так, вспомнилось… — отвечаю, припоминая некоторые обрывки вчерашней проповеди, которые каким-то чудом зацепились за мое сознание. «Ни вола его, ни осла, ни прочего транспортного средства, включая полноприводные иномарки…» — это же надо так сформулировать! — А то бы я обзавидовался. Позеленел бы, как…
— Как одуванчик! — перебивает Маришка. — Зависть — она желтого цвета.
— Странно. Мне всегда казалось, от зависти зеленеют.
— Зеленеют от похоти.
— Ого! — притворяюсь удивленным. — Откуда такое знание предмета?
— Память хорошая, — парирует Маришка, и это абсолютная правда. Память у нее удивительная, просто нечеловеческая, но очень уж избирательная. Вот зачем, допустим, нормальному человеку помнить, как кто-то семь лет назад от избытка чувств пролил на светлое летнее платье немножечко «Фанты»? Совсем чуть-чуть, меньше полулитра.