Семь стихий   ::   Щербаков Владимир

Я почувствовал, как рука его сжала мое плечо, и в ту же секунду услышал густой приятный голос:

- Вот мы где прячемся!

- Рад видеть, Энно. Тысячу лет...

Он тут же поволок меня куда-то, я не сопротивлялся, но и не помогал ему, просто переставлял ноги, удивляясь очевидному, неопровержимому факту: он был еще молод. Почти ровесник. "Да нет, - подумалось мне, - теперь я старше его".

Он втиснул меня в свой эль ("самая быстроходная машина в мире"), и мы взлетели, я и глазом моргнуть не успел.

- Прощайся с берегом, - добродушно прогудел Энно.

- Ты с ума сошел - работа!

- Какая работа, если впереди три выходных! Чудак.

Он не понимал, не знал, не догадывался. Каково мне будет на "Гондване" теперь? У них это очередное плавание, шестнадцатая или семнадцатая экспедиция. Это их дом. И что бы там ни случилось, они оставались там. И тоже кое-что, наверное, помнили. И не распускали нюни.

- Ладно, - сказал я. - Покатай.

- Я тебе покажу настоящее каноэ, - по-детски улыбнувшись, таинственно, вполголоса сказал Энно.

Я узнал: Соолли теперь на Байкале, временно, на каком-то сверхсовременном глубоководном аппарате, потом собирается опять на побережье, будет работать по проекту "Берег Солнца"; Ольховский по-прежнему командует экспедицией, они идут в тропики - в Индийский, потом в Атлантику. Он сумел промолчать о главном.

Энно остался верен себе, и меня совсем не удивляли его чудачества.