Семнадцать мгновений Вейдера   ::   Alma

Энекина было сложно заподозрить в любви к этому народу, но сейчас он с горечью подумал, что «нелюдями» нужно назвать кое-кого другого…

Киттстер кинул на собеседника острый взгляд:

-Наверное, вас шокируют мои слова? Нам и Песчаному народу тесно на одной планете… но это может понять лишь тот, кто здесь родился. Это война, в которой не просят и не дают пощады. Жестоко – но такова жизнь. По крайней мере, на Татуине.

Слова друга детства удивительным образом перекликались с его собственными мыслями о войне… «Такова жизнь… но смогу ли я когда-нибудь с этим смириться?» Скайуокер знал, что нет. Ведь тот, кто смирился, останавливается, а он должен идти вперед. Он должен – и хочет – пройти этот путь до конца. Каким бы он не оказался…

-Наверное, вы правы, Киттстер. Но… ведь именно забывая о милосердии, мы становимся… нелюдями.

«Поверь мне, старый друг. Уж я-то знаю…»

-Возможно. Но, когда в сердце царит месть, трудно думать о прощении. Был у нас один случай… ну, да ладно. Дело прошлое.

В груди возник неприятный холодок, когда Энекин сообразил, что за «случай» имел в виду Киттстер. Да, ему не стоит говорить о милосердии… и тем более, защищая тех, кого сам же убивал без сомнений и жалости. Те женщины и дети…

-Буря стихает. Не буду вас больше отвлекать. И… спасибо за беседу.

«Он что-то заподозрил?»

-Это вам спасибо. Знаете… у меня такое чувство, что мы знакомы уже давно.

Это был пробный шаг.

«Неужели… да нет, невозможно.