Серебряные яйцеглавы   ::   Лейбер Фриц

Капризы, прихоти, нелепые увлечения. Сейчас, например, на очереди история Византии и цветовой язык. А ссоры, обиды, свары! Иногда какие-нибудь двое вдруг наотрез откажутся подключаться друг к другу — и так неделями. Придирки, жалобы, упреки — с Полпинтой я говорю дольше, чем с другими. Завожу себе любимчика! Забыла включить глаза-уши Зеленушки. Не желаю поставить глаз Большого так, как ему нужно. И так без конца. Или на целых три минуты семнадцать секунд опоздала сделать Чесунчику звуко-визуальный массаж. А их настроения! То один, то другой замолкнет на месяц, и приходится без конца его уговаривать или делать вид, будто мне все равно, что гораздо труднее, но в конечном счете действует лучше. И эта их манера обезьянничать! Стоит одному выкинуть какую-нибудь глупость, и готово — в два счета все ему начинают подражать. Мисс Джексон — она увлекается историей — называет их не иначе как Тридцать Тиранов — были такие в древних Афинах. Иной раз мне кажется, что я всю жизнь только тем и занимаюсь, что меняю им диски.

— Совсем как пеленки, — заметил Гаспар.

— Вам смешно, но в те дни, когда они ссорятся друг с другом больше обычного, диски начинают вонять. Доктор Кранц говорит, что мне это только кажется, но я-то чувствую! От этой работы у человека все чувства обостряются. И интуиция тоже. Впрочем, может быть, это и не интуиция, а просто привычка все время тревожиться. Например, я что-то беспокоюсь за тех троих, которых мы отнесли в «Рокет-Хаус».