JК
Шериф :: Сафонов Дмитрий
Страница: 103 из 116Запах, тень, голос, зыбкий образ, ЗНАК!
И к исходу мая он получил этот знак.
Он проснулся на рассвете. Он не помнил, во сколько уснул — точнее, отключился, — не помнил, сколько выпил накануне. Это можно было посчитать по пустым бутылкам, но штука в том, что он не выносил мусор уже несколько дней подряд, поэтому не знал, когда и что пил.
Он насчитал шестьдесят восемь пустых бутылок и банок и остановился. Язык царапал небо, как рашпиль, и с трудом умещался во рту, от Пинта воняло — именно ВОНЯЛО! — чего раньше он никогда себе не позволял.
Желая до конца насладиться всей глубиной своего падения — испить эту чашу до дна, увидеть, во что может превратить рассудочного человека нежданное, разрушительное чувство, во много раз превосходящее пределы его телесного «я»! — Оскар подошел к зеркалу.
Сегодня обязательно что-то случится. Иначе не стоило и просыпаться, лучше мне было сдохнуть во сне, жалея лишь об одном, — что я не могу сделать это у ее ног!
И когда он подошел к зеркалу на чужих, словно ватных, ногах, с трудом сдерживая ставшую такой привычной тошноту, то увидел ЗНАК. Сначала Пинт подумал — той частью рассудка, которая еще была жива, которая отсчитывала в магазине деньги за пиво и заставляла его вставать в туалет, чтобы не испоганить и без того грязную постель — что это галлюцинация, верная спутница «белочки», что это просто счастливый сон, милосердно дарованный ему великодушным ПРОВИДЕНИЕМ.
Он надул щеки, подергал себя за волосы, до боли сжал пальцами нос.
И к исходу мая он получил этот знак.
Он проснулся на рассвете. Он не помнил, во сколько уснул — точнее, отключился, — не помнил, сколько выпил накануне. Это можно было посчитать по пустым бутылкам, но штука в том, что он не выносил мусор уже несколько дней подряд, поэтому не знал, когда и что пил.
Он насчитал шестьдесят восемь пустых бутылок и банок и остановился. Язык царапал небо, как рашпиль, и с трудом умещался во рту, от Пинта воняло — именно ВОНЯЛО! — чего раньше он никогда себе не позволял.
Желая до конца насладиться всей глубиной своего падения — испить эту чашу до дна, увидеть, во что может превратить рассудочного человека нежданное, разрушительное чувство, во много раз превосходящее пределы его телесного «я»! — Оскар подошел к зеркалу.
Сегодня обязательно что-то случится. Иначе не стоило и просыпаться, лучше мне было сдохнуть во сне, жалея лишь об одном, — что я не могу сделать это у ее ног!
И когда он подошел к зеркалу на чужих, словно ватных, ногах, с трудом сдерживая ставшую такой привычной тошноту, то увидел ЗНАК. Сначала Пинт подумал — той частью рассудка, которая еще была жива, которая отсчитывала в магазине деньги за пиво и заставляла его вставать в туалет, чтобы не испоганить и без того грязную постель — что это галлюцинация, верная спутница «белочки», что это просто счастливый сон, милосердно дарованный ему великодушным ПРОВИДЕНИЕМ.
Он надул щеки, подергал себя за волосы, до боли сжал пальцами нос.