Шерлок Холмс и десять негритят   ::   Ульев Сергей

— Готов, — пробурчал Мегрэ и спросил, разговаривая сам с собой: — Отчего? — и сам же себе ответил: — От страха! Он решил, что на него напали змеи, а это были колготки… Несчастный случай!

Мегрэ перетащил доктора на кровать и сложил ему руки на груди. Присел рядом на краешек и загрустил. Потом полез за трубкой, и, вставив ее в зубы, вдруг обнаружил, что в кисете нет табака: на дне оставались какие-то жалкие крохи, их не хватило бы и на одну затяжку. Экая досада!

— Проклятый Фантомас…

Услышав собственные слова, Мегрэ вздрогнул. Ему стало не по себе. В самом деле, причем здесь Фантомас? Почему у него сорвалось с языка это имя?… Что и говорить, навязчивые идеи заразнее, чем чума. «Преступление в духе Фантомаса» — вот что сказал бы сейчас на все это инспектор Жюв. Но комиссару Мегрэ не пристало нести подобную чушь.

Кстати, Жюв все еще жив. Он спит. И, пожалуй, не стоит его будить… Но спит ли он?

Мегрэ взял лампу и, оставив доктора Ватсона лежать в одиночестве на постели Деллы Стрит, быстро спустился этажом ниже.



Глава 49.

Трубка Мегрэ



У спальни мисс Марпл Мегрэ, пораженный, застыл. Ему часто доводилось слышать человеческий смех. Мегрэ знал, как смеются продажные женщины в баре, когда клиент ставит им рюмку за свой счет; он знал, как смеются влюбленные, застигнутые на мосту проливным дождем; он знал, как смеются выжившие из ума старухи, пьяные матросы, играющие в прятки дети, — для него не составляло трудов идентифицировать чей бы то ни было смех, — и этот смех он тоже узнал. Так мог смеяться только инспектор Жюв.