Шеврикука, или Любовь к привидению   ::   Орлов Владимир Викторович

Отчего, милая Гликерия Андреевна, нельзя было быть вам зорче и предусмотрительнее и не вытаскивать из дров полено сучковатое и с трещинами?

— Полено, как известно, выбирают в темноте.

— Тем более что в темноте, — сказала Невзора-Дуняша.

— То полено, — сказала Гликерия, — вернулось в поленницу.

— Оно так, — сказал Шеврикука. — Но, может, его оттуда и вовсе не вытаскивали.

И снова стало тихо. Невзора-Дуняша серые глазища свои в тревоге переводила с Гликерии на Шеврикуку, будто ощущала себя виноватой в возникшей неловкости. Потом сказала:

— Вот. А в Оранжерее все было бы куда веселее… И будет! Будет! Там, говорят, змей объявился.

— Какой змей? — рассеянно спросила Гликерия.

— Большой. Лежит в задумчивости вблизи водяных растений теплых стран.

— Ты сама его видела? — спросил Шеврикука.

— Я говорю: говорят! — фыркнула Невзора-Дуняша уже сердито. — Ладно. Вы мне надоели. Мне все надоели. Я голодная. А мне к шести в «Интурист». Я иду на кухню. Какие тебе, Лика, готовить сегодня костюмы?

— Через час я должна быть на корте, — сказала Гликерия. — Потом в манеже — верховая езда. Потом преподаватель восточных языков. Пусанский диалект корейского.

— Большая жизнь! — вздохнула Невзора-Дуняша. — А Увека Увечная хотела дунуть без языка. Конечно, которые живут в Апартаментах с анфиладами…

Она уже уходила, но обернулась и сказала:

— Но притом вы все же, Гликерия Андреевна, хоть и урожденная, — частное привидение, а не историческое. Да!

То ли она высказывала сожаление. То ли желала уколоть Гликерию.