Шеврикука, или Любовь к привидению   ::   Орлов Владимир Викторович

Как к этому отнестись? К нерожденному дитя?

Трость Петра Арсеньевича указала на Башню.

— Это вы к чему? — спросил Шеврикука.

— А? Что? — Петр Арсеньевич будто проснулся. — В чем, любезный Шеврикука, ваша тайна?

— Какая тайна? — удивился Шеврикука.

— Ваша тайна! — капризно сказал Петр Арсеньевич. — Ваша!

— Вы полагаете — она есть? — спросил Шеврикука.

— Должна быть!

— А я считал, что весь — на виду.

— Вы мне ее не откроете, — печально покачал головой Петр Арсеньевич. — Нет, конечно. Но вдруг бы я мог оказаться вам полезен.

— Вы заблуждаетесь. Я таков, какой есть.

— Да, да. — Печаль оставалась в глазах Петра Арсеньевича. — Наша участь — бесконечность схожих происшествий. Иным на это наплевать, иные переносят все в полудреме или во сне, а иные удручены бесконечностью и ищут приключений…

— Это не ко мне, — резко сказал Шеврикука.

— Не к вам, не к вам, — закивал Петр Арсеньевич. — Это так… мысли вслух… Потом ведь что такое тайна? Она только тем и хороша, что тайна. А заглянешь за ширмочку-то, после долгих стараний и риска, а там-то? Пустяковина, пшик. Вот, скажем, власть. Будто всесильна. Одарена страхами, выстлана легендой. И верится, что действительно все может, и есть нечто могучее в ней, в глубине ее, нам не явленное. Но всунешься, жрецов обойдя, за ширмочку, а там какой-нибудь тщедушный карлик, и не умный к тому же… Или пахан. И грустно станет — зачем лез за ширмочку-то?

— Пахан? — спросил Шеврикука.