Монстр сдох   ::   Афанасьев Анатолий

Самарин принял дорогого гостя в изысканном интерьере "бархатной" гостиной по полуофициальному этикету, сердечно, с советским шампанским и заунывной восточной музыкой, негромко льющейся из-за тяжелых портьер; и получил большое удовольствие оттого, что по количеству улыбок и поз, выражающих почтительность и радость, запросто перещеголял маленького китаезу, который еле успевал отвечать поклоном на поклон, рукопожатием на рукопожатие, пока не плюхнулся без сил в подставленное для него огромное кресло, напоминающее трон, где чуть не утонул с головой. Две розовощекие, нарумяненные русские красавицы, завернутые до пят в цветастые балахоны, ярко пылая от избытка целомудрия, бросились к Линь-Сяо и помогли ему сесть более или менее прямо. Худенький китаец от их неожиданного напора покрылся коричневой испариной, но продолжал слащаво улыбаться.

— Покорные славянские рабыни, — через переводчика пояснил Иссидор Гурович. — Снабжаем всю Европу, отдаем за бесценок. Этих двух примите в подарок, уважаемый учитель. Лучших кровей барышни. Останетесь довольны.

— Не хочу, не хочу! — в сильном волнении, смеясь, китаец замахал руками, но видно было, что польщен и тронут.

Беседа длилась около получаса, но высказано было много. Можно даже сказать, высказано было главное, хотя и обиняком. Самарин и не надеялся на откровенность китайца. Ни его положение, ни обстановка, в которой они встретились, к этому не располагали.