Шпага Софийского дома (Новгородская сага - 1)   ::   Посняков Андрей

Хряпнут кистенем по башке - никакое самбо не поможет! Вообще, времечко вокруг стояло лихое - без оружия народ на улицу выходить не рисковал, нож или узкий кинжал завсегда к поясам пристегивал, а больше всего - кистень. Вот и Олег Иваныч с подачи Гришани обзавелся таковым сразу же по приезде - таскал повсюду при себе в калите, на поясе, рядом с двумя серебряными новгородскими деньгами и горстью медной мелочи. Монеты представляли собой трофеи, добытые от ушкуйников Тимохи Рыси и честно поделенные между всеми сражавшимися, включая Олега Иваныча с Гришаней.

Сняв шапки, люди истово молились, Олег Иваныч, на всякий случай придерживая на поясе кошель-калиту, украдкой рассматривал молящихся, не очень-то желая увидеть среди них угрюмую рожу Тимохи или козлиную бородку Митри. Нет, покуда таковых видно не было.

Внимание его привлекла молодая женщина, поставившая аж две свечки на помин души. В длинном черном покрывале, в черных же, ниспадающих до самой земли одеждах, с бледным красивым лицом и большими золотисто-карими глазами, она казалась словно сошедшей с иконы. Он смотрел на нее не отрываясь, уже не украдкой, и женщина вдруг что-то почувствовала, обернулась, встретившись взглядом с Олегом. Тот вздрогнул - в красивых золотистых глазах ее стояло целое море печали и застывшей неизбывной боли...

Он молчал всю дорогу до двора отца Филофея - настоятеля Успенской церкви, где они с Гришаней остановились, потом уже, вечером, когда сели ужинать, спросил, словно бы невзначай, кто такая.

- Нет, не знаю, - покачал головой Гришаня. - Но, кажется, видал в Новгороде. Давай у отца Филофея спросим.