Страница:
37 из 63
Тянулись кругом невысокие сопки, кое-где поросшие лиственницами, кедрами и березами, блестела под солнцем река, а далеко за ней синей стеною вставали Хантайские горы.
Воины подозрительно оглянулись на стук копыт, многие взялись за сабли.
– Спокойно, – передавая Эрдэнэту бортохо (флягу) с арькой, ухмыльнулся Баурджин-нойон. – Это мой человек – Гамильдэ. Я о нем говорил.
Гамильдэ-Ичен – темно-русый, большеглазый, тощий – экипировался для перехода со всей возможной тщательностью: поверх голубой шелковой рубахи натянул серебристую, тщательно начищенную песком кольчугу, привесил к поясу саблю, а за спину – саадак с луком и стрелами. У седла нарочито небрежно болтался сверкающий металлический шлем, а налетавший ветер развевал за плечами юноши изумрудно-зеленый чжурчжэньский плащ, заколотый серебряной фибулой с изображением сокола. Это не говоря уже о том, что Гамильдэ, как опытный воин, явился, имея за спиной четырех заводных лошадей.
– Сонин юу байнау, Баурджин-нойон? – подъехав ближе, приветствовал Гамильдэ-Ичен. – Какие новости?
– Здравствуй, Гамильдэ. – Баурджин улыбнулся. – Рад, что ты со мной. Ты что так вырядился? Думаешь, мы на войну собрались?
– На войну, не на войну, – приосанился юноша. – Какая разница? Выдел бы ты только, нойон, каким глазами смотрели на меня девчонки в кочевьях, мимо которых я проезжал!
– А, вон оно что, – расхохотался Баурджин.
|< Пред. 35 36 37 38 39 След. >|