JК
Азазель :: Акунин Борис
Страница: 42 из 51Фандорин перешел на противоположную сторону и занял пост возле булочной, благоухающей ароматами свежей сдобы.
Минут пятнадцать, а то и двадцать Ахтырцев, проявляя все более заметную нервозность, прохаживался у фигурных дубовых дверей, куда то и дело входили деловитые дамы и откуда рассыльные выносили нарядные свертки и коробки. Вдоль тротуара ждало несколько экипажей, некоторые даже с гербами на лакированных дверцах. В семнадцать минут третьего (Эраст Петрович заметил по витринным часам) студент встрепенулся и кинулся к вышедшей из магазина стройной даме в вуалетке. Снял фуражку, стал что-то говорить, размахивая руками. Фандорин со скучающим видом пересек мостовую – мало ли, может, ему тоже угодно к Дарзансу заглянуть.
– Нынче мне не до вас, – услышал он звонкий голос дамы, одетой по самой последней парижской моде, в лиловое муаровое платье с шлейфом. – После. В восьмом часу приезжайте, как обычно, там все и решится.
Не глядя более на возбужденного Ахтырцева, она направилась к двухместному фаэтону с открытым верхом.
– Но Амалия! Амалия Казимировна, позвольте! – крикнул ей вслед студент. – Я в некотором роде рассчитывал на приватное объяснение!
– После, после! – бросила дама. – Нынче я спешу!
Легкий ветерок приподнял с ее лица невесомую вуалетку, и Эраст Петрович остолбенел. Эти ночные с поволокой глаза, этот египетский овал, этот капризный изгиб губ он уже видел, а такое лицо, раз взглянув, не забудешь никогда.
Минут пятнадцать, а то и двадцать Ахтырцев, проявляя все более заметную нервозность, прохаживался у фигурных дубовых дверей, куда то и дело входили деловитые дамы и откуда рассыльные выносили нарядные свертки и коробки. Вдоль тротуара ждало несколько экипажей, некоторые даже с гербами на лакированных дверцах. В семнадцать минут третьего (Эраст Петрович заметил по витринным часам) студент встрепенулся и кинулся к вышедшей из магазина стройной даме в вуалетке. Снял фуражку, стал что-то говорить, размахивая руками. Фандорин со скучающим видом пересек мостовую – мало ли, может, ему тоже угодно к Дарзансу заглянуть.
– Нынче мне не до вас, – услышал он звонкий голос дамы, одетой по самой последней парижской моде, в лиловое муаровое платье с шлейфом. – После. В восьмом часу приезжайте, как обычно, там все и решится.
Не глядя более на возбужденного Ахтырцева, она направилась к двухместному фаэтону с открытым верхом.
– Но Амалия! Амалия Казимировна, позвольте! – крикнул ей вслед студент. – Я в некотором роде рассчитывал на приватное объяснение!
– После, после! – бросила дама. – Нынче я спешу!
Легкий ветерок приподнял с ее лица невесомую вуалетку, и Эраст Петрович остолбенел. Эти ночные с поволокой глаза, этот египетский овал, этот капризный изгиб губ он уже видел, а такое лицо, раз взглянув, не забудешь никогда.