Постоял у набегающей волны, ссутулив плечи, бессильно руки свесив, закрыв глаза. Разом смолкли столпившиеся на взморье ветераны, сдержали ликование, из самого нутра рвущееся. На смели неуместным шумом нарушить покой ратиборщика. С малолетства меч держащие, они ли не знали, как нелегка та легкость, с коей рубился нынче Кроличья Лапа.
Но, может только Гильда догадывалась в своем сердце, как тяжко не переступить запретную межу. В багряной горячке боя не озвереть, не ошакалиться, не опаскудиться. Не уподобиться душе пропащей берсеркера, грибом выпотрошенной. Не обратиться нелюдью — сохраниться человеком. Не стать грубо намалеванным образом, но быть подобием Божьим.
Постоял витязь, вдохнул привольную свежесть. Плечи расправил. По колено вступил в морскую воду. Снял шлем, зачерпнул из набежавшей волны. Вылил на разгоряченную голову. Потрусил мокрыми волосами. Обернулся к королю, громко, задорно рассмеялся.
И зрел венценосец Саган, видел сенешаль Короны, и пэр Сток видел, и собравшиеся подле них лорды с баронами видели, и простой ратный люд усмотрел — сбылось сказанное витязем Небесного Кролика. Свидетельствовали — обломил лорд Сигмонд копье о песчаный берег и зачерпнул шеломом из моря-океана. Разбита, доселе непобедимая, рать распроклятого конунга Альта, прозванного Бездонной Бочкой. И злые берсеркеры нынче стали поживой небесных кланов Хьюгин-Ворона. Тут устыдились иные из высокородных. И торжествовали воины земли Нодд, — Исполать тебе, витязь! Многие лета!
* * *
|< Пред. 346 347 348 349 350 След. >|