JК
Силиконовый маг :: Хэмбли Барбара
Страница: 413 из 435Кому нужен ущербный?
— Не нужно быть волшебником, никто не заставляет тебя быть воином, будь самым обычным человеком, — спицы снова молниеносно замелькали в ее руках, — неужели быть человеком так сложно?
— Да, — тихо сказал послушник.
— Ты что же, по-прежнему продолжаешь считать себя послушником Совета?
Иногда тетка Мин напоминала Керису о старой загадке-считалке, которая была популярна у послушников в школе. Смысл нехитрой рифмы состоял в том, что даже безобидной булавкой можно пустить кровь человеку. Помолчав, Керис выдавил из себя:
— Но я поклялся быть послушником, Хранить верность Совету до конца своих дней. Но теперь я даже не знаю…
Минхирдин ничего не ответила. Только тоненько позванивали спицы, и Кериса снова потянуло в сон.
Некоторое время он лежал просто так, молча, уставясь в кедровую обшивку потолка. В голове молодого человека проносились разные памятные сцены и события из его жизни. Он понимал, что теперь тоже должен сделать какой-то выбор, хотя ему показалось, что никакого выбора у него просто нет.
И вдруг онемение, которое уже несколько недель сковывало его душу, прорвалось, как лед на реке весной, и душа Кериса наполнилась обидой. Он даже и сам не понимал, чего ему так жаль — то ли того, что он затратил столько усилий, но все равно не стал волшебником, то ли чего-то еще. В возрасте шестнадцати лет он вроде избавил себя от этой неопределенности, дав обет на верность Совету, который должен был за него решать, что делать. Казалось, он был навсегда избавлен от мучительности выбора. Но, как теперь понимал внук Архимага, эта мучительность вернулась вновь.
— Не нужно быть волшебником, никто не заставляет тебя быть воином, будь самым обычным человеком, — спицы снова молниеносно замелькали в ее руках, — неужели быть человеком так сложно?
— Да, — тихо сказал послушник.
— Ты что же, по-прежнему продолжаешь считать себя послушником Совета?
Иногда тетка Мин напоминала Керису о старой загадке-считалке, которая была популярна у послушников в школе. Смысл нехитрой рифмы состоял в том, что даже безобидной булавкой можно пустить кровь человеку. Помолчав, Керис выдавил из себя:
— Но я поклялся быть послушником, Хранить верность Совету до конца своих дней. Но теперь я даже не знаю…
Минхирдин ничего не ответила. Только тоненько позванивали спицы, и Кериса снова потянуло в сон.
Некоторое время он лежал просто так, молча, уставясь в кедровую обшивку потолка. В голове молодого человека проносились разные памятные сцены и события из его жизни. Он понимал, что теперь тоже должен сделать какой-то выбор, хотя ему показалось, что никакого выбора у него просто нет.
И вдруг онемение, которое уже несколько недель сковывало его душу, прорвалось, как лед на реке весной, и душа Кериса наполнилась обидой. Он даже и сам не понимал, чего ему так жаль — то ли того, что он затратил столько усилий, но все равно не стал волшебником, то ли чего-то еще. В возрасте шестнадцати лет он вроде избавил себя от этой неопределенности, дав обет на верность Совету, который должен был за него решать, что делать. Казалось, он был навсегда избавлен от мучительности выбора. Но, как теперь понимал внук Архимага, эта мучительность вернулась вновь.