Сказка о кобыле   ::   Трускиновская Далия

Со всех сторон слышала она похвалу и одобрение других кобыл, так что преисполнилась гордости и даже то, что телега оказалась тяжелее и неповоротливее прочих, тоже ее радовало - ведь она была здоровой, сильной и не знала, куда ей эту свою силу девать.

Когда кобыл мучала жажда, они выпрягались ненадолго и пили из придорожной канавы, потом паслись на обочине - и впрягались снова, и волокли свои телеги, подбадривая друг друга, а куда и зачем - это для них не имело значения.

Наша кобыла точно так же выпряглась однажды, напилась, попаслась, а когда вернулась - то обнаружила, что другая кобыла, караковая, с проточиной во лбу, уже встала между родных оглобель и готовится обманом утащить телегу.

Пока наша кобыла недоумевала, как же быть, та, другая, впряглась и поволокла, а телеге-то что? Ей главное - чтобы тащили!

Осталась наша кобыла на обочине, и было ей тяжко, и негодовала она на телегу-изменщицу, и не знала, как же теперь быть. Ведь она привыкла к тяжести, она знала, что тащить тяжесть - долг и предназначение. И за что же ее теперь будут хвалить другие кобылы?..

И ей показалось, будто она понимает, откуда взялись на обочинах трупы кобыл. Очевидно, это были те, у кого обманом увели их ненаглядные телеги!

Тут за зелеными кустами послышался голос. Это был не тележный скрип, который однажды сманил кобылу и ее ровесниц с луга. Голос был звонкий, чистый и прекрасный.

Кобыла взобралась на холм и увидела вдали золотой силуэт.

И снова раздался голос.

Тот, кто стоял вдали, в ложбинке, посреди ромашкового луга, звал подругу.