JК
Сказка о любви :: Игнатова Наталья Владимировна
Страница: 111 из 156Ее уже не нужно было даже вытягивать – остановить бы! Не получится.
Не получится.
Нет.
Демоны вытягивали силы. И чем меньше оставалось жизни у Бога, тем быстрее уходила она. Было больно. А воспоминания почему-то прогоняли боль.
* * *
И снова он, Рин, пребывал в пустоте небытия. Блаженствовал, отрешившись от своего мира; от людей проклявших и давно забывших его, от скуки, что одолела за последние века. Он наслаждался покоем и даже не понял сперва, что кто-то осмелился потревожить его.
– Рин, я знаю, что ты меня слышишь.
Голос был низким, мягким, настойчивым. И абсолютно лишенным почтения.
Что это за нахал? Смотреть было лень.
А голос не унимался. Требовательно вызывал его, ругался и сыпал странными проклятиями. Иногда становился почти просительным. Почти. Hо ни разу не опустился до прямой просьбы. И любопытство уже стало одолевать: никогда и никто не разговаривал так с Богом. И самолюбие заело. Тоже, нашелся наглец!
Он все-таки глянул краем глаза. Увидел. Дерзкий «проситель» (других определений смертным Рин никогда не знал) разыскал один из немногих уцелевших его храмов. Возле огромной статуи-идола был разбит лагерь. А этот, настырный, был, судя по всему, командиром небольшого отряда.
Рин помнил времена, когда на месте этих песков стоял огромный город. Храм, как положено, располагался в самом центре. Тогда ему днем и ночью досаждали просьбами, молитвами, и заверениями в любви и почтении.
Не получится.
Нет.
Демоны вытягивали силы. И чем меньше оставалось жизни у Бога, тем быстрее уходила она. Было больно. А воспоминания почему-то прогоняли боль.
* * *
И снова он, Рин, пребывал в пустоте небытия. Блаженствовал, отрешившись от своего мира; от людей проклявших и давно забывших его, от скуки, что одолела за последние века. Он наслаждался покоем и даже не понял сперва, что кто-то осмелился потревожить его.
– Рин, я знаю, что ты меня слышишь.
Голос был низким, мягким, настойчивым. И абсолютно лишенным почтения.
Что это за нахал? Смотреть было лень.
А голос не унимался. Требовательно вызывал его, ругался и сыпал странными проклятиями. Иногда становился почти просительным. Почти. Hо ни разу не опустился до прямой просьбы. И любопытство уже стало одолевать: никогда и никто не разговаривал так с Богом. И самолюбие заело. Тоже, нашелся наглец!
Он все-таки глянул краем глаза. Увидел. Дерзкий «проситель» (других определений смертным Рин никогда не знал) разыскал один из немногих уцелевших его храмов. Возле огромной статуи-идола был разбит лагерь. А этот, настырный, был, судя по всему, командиром небольшого отряда.
Рин помнил времена, когда на месте этих песков стоял огромный город. Храм, как положено, располагался в самом центре. Тогда ему днем и ночью досаждали просьбами, молитвами, и заверениями в любви и почтении.