JК
Сказка о любви :: Игнатова Наталья Владимировна
Страница: 129 из 156Мутно-прозрачным червем, растущим где-то подсердцем. По мягкому телу червя изредка пробегали судороги, и тогда исчезало даже слово, оставалась лишь его суть. Страшная суть. Доселе неведомая, незнакомая, невообразимая даже.
Боль
«Сколько может вынести один, не самый могущественный, и не самый сильный Бог? Эльрик, ну где же ты? Где ты, а?!»
Физическое тело случалось потерять. Случалось быть раненым, искалеченным, убитым. Игры Богов, как игры детей. Только Боги играют в настоящие войны.
Смерть отвратительна.
Смерть всегда отвратительна. Может ли умереть божественная сущность?
Сразу – нет.
Боль
Рин боялся. Боялся боли. Ждал смерти, как избавления, и не знал, что такое смерть. Поэтому смерти он тоже боялся.
Как умирают Боги? Как? Умирают? Боги?
Умирают? Боги?
Боги?
* * *
– Он убил в себе Бога.
У Сильвы были глаза цвета весенних листьев и волосы как опавшая хвоя.
Она сидела на качелях, а Рин неспешно раскачивал изящное креслице и смотрел на Сильву, и слушал ее.
Сильва была Богиней. Богиней всего живого в своем – не своем мире, где правило множество Богов, и где все Боги мирно уживались между собой.
– Зачем? И как он это сделал?
– Чтобы спасти меня. Он уничтожил силу слишком страшную, чтобы позволить ей проявиться. Слишком властную, чтобы терпеть других рядом. И... слишком... слишком свою, понимаешь? Hет? – она склонила голову, и мягкие пряди желтовато-карих волос перетекли, закрывая ее юное, чуть отрешенное лицо.
Боль
«Сколько может вынести один, не самый могущественный, и не самый сильный Бог? Эльрик, ну где же ты? Где ты, а?!»
Физическое тело случалось потерять. Случалось быть раненым, искалеченным, убитым. Игры Богов, как игры детей. Только Боги играют в настоящие войны.
Смерть отвратительна.
Смерть всегда отвратительна. Может ли умереть божественная сущность?
Сразу – нет.
Боль
Рин боялся. Боялся боли. Ждал смерти, как избавления, и не знал, что такое смерть. Поэтому смерти он тоже боялся.
Как умирают Боги? Как? Умирают? Боги?
Умирают? Боги?
Боги?
* * *
– Он убил в себе Бога.
У Сильвы были глаза цвета весенних листьев и волосы как опавшая хвоя.
Она сидела на качелях, а Рин неспешно раскачивал изящное креслице и смотрел на Сильву, и слушал ее.
Сильва была Богиней. Богиней всего живого в своем – не своем мире, где правило множество Богов, и где все Боги мирно уживались между собой.
– Зачем? И как он это сделал?
– Чтобы спасти меня. Он уничтожил силу слишком страшную, чтобы позволить ей проявиться. Слишком властную, чтобы терпеть других рядом. И... слишком... слишком свою, понимаешь? Hет? – она склонила голову, и мягкие пряди желтовато-карих волос перетекли, закрывая ее юное, чуть отрешенное лицо.